Город, который боролся - [137]

Рашель взорвалась.

— Она врет! — Она метнулась к Чанне, резко дернувшись, когда охранник потянул ее назад за длинные волосы. Даже боль не согнала с ее лица страшную маску ярости. Она недолго боролась, но потом успокоилась, как только в комнату вернулся Амос. — Амос, — взмолилась она, заплакав, — помоги мне!

Он с сочувствием посмотрел на нее.

— Ну конечно, я помогу тебе, Рашель, — сказал он. Его приятный голос звучал абсолютно искренне. — Все мы хотим тебе помочь. — Он наклонился к Чанне. — Доктор уже вышел, мисс Хэп.

— Нет! — закричала Рашель. — Нет! Как ты можешь так поступать со мной? Она тебя использует, любовь моя! Не предавай меня! Пожалуйста… — По ее длинному носу полились слезы. — Прошу тебя… прошу тебя.

У Чанны скрутило живот. «Она сумасшедшая». Возможно, ее можно вылечить — большинство сумасшедших вылечивали. Раздражение уступило место жалости, а жалость померкла перед угрозой, что кольнари найдут какой-то смысл в рассказе Рашель.

Сочувствие Амоса было совершенно искренним.

— Вот, вот, — успокаивал ее он. — Ты заболела, Рашель. Папочка вызовет доктора, и все будет в порядке. — Он вручил ей тряпичную куклу, которую принес с собой. — Ты можешь взять с собой Симинту. — Он вложил куклу ей в руки.

На миг рыдания Рашель прекратились, и она недоуменно уставилась на него.

— Что? — спросила она. — Ты же мой жених, а не мой отец! — Она опустила взгляд на куклу, а затем швырнула ее на пол и растоптала ногами. — Прекрати издеваться надо мной!

Амос неловко переминался с ноги на ногу.

— Я не могу выносить этого. Можно я выйду, пока не придет доктор Чаундра?

— Это, возможно, и к лучшему, — сказала Чанна, обращаясь к Билазиру.

Т'Марид переводил взгляд с одного на другого из этой троицы.

— Папочка? — спросил он в сомнении, а затем его губы изогнулись в непроизвольной улыбке.

Чана вздохнула.

— На прошлой неделе она вообразила, что ей пять лет, а Симеон-Амос — её отец. Она принималась плакать, как только он выходил из ее комнаты. Чаундра предполагает, что он напоминает ей того, кто бросил ее у нас. Но мы точно не знаем.

— Ложь! — завизжала Рашель. — Ложь.

— Сейчас сюда придет доктор, — сказал Амос, чувствовавший себя очень неловко. Он поднял куклу и аккуратно посадил ее на стул. — Ох… она потом очень расстроится, если не найдет её.

— Ты можешь идти, — сказал ему Билазир. Его взгляд не отрывался от глаз Чанны.

Быстро вошел Чаундра. Он сразу же направился к плачущей девушке и нежно погладил ее по плечу.

— Бедная Рашель, — успокаивающе сказал он, — бедная маленькая девочка.

— Доктор, — грубо прервал его т'Марид. Чаундра повернулся и встал, вытянувшись по стойке «смирно» и опустив взгляд. — Это ваша пациентка?

— Да, Бог и Повелитель.

— Я слишком дорожу своим временем, чтобы тратить его на бредни сумасшедшей. Если она действительно такая, в чем мы убедились, в этом нет никакого смысла. Ты можешь идти. Подожди. У тебя есть её история болезни? Я хочу просмотреть её.

— Да, Бог и Повелитель, но я не могу вывести ее на этом компьютере. Все медицинские данные хранятся в закрытой системе, чтобы обеспечить врачебную тайну и не допустить вмешательства в личную жизнь пациента.

Билазир сделал нетерпеливый жест, отпуская его.

— Сириг, — распорядился он. — Отправляйся в госпиталь, а затем обратно на «Паутину», чтобы продолжить то дело, которое мы планировали. Я вскоре присоединюсь к тебе.

Сириг низко поклонился.

— Как распорядитесь, господин, — сказал он и шутливо добавил, мелькнув белыми зубами, — Куклу тоже?

Билазир фыркнул:

— Иди, нахал.

Рашель сделала глубокий вдох и попыталась сохранить чувство собственного достоинства — от конвульсии ее лицо стало, казалось, еще более костлявым.

— Они лгут, Бог и Повелитель, вы еще убедитесь в этом. Я говорю правду.

Тирада закончилась пронзительным криком, когда Сириг развернул ее и толкнул в спину между лопатками. Она побежала, чтобы не упасть, а дверь с шипением распахнулась перед ними.

— Быстрее, — проворчал Билазир. Чаундра повиновался.

В повисшей в комнате напряженной тишине Билазир с Чанной пристально изучали друг друга.

Наконец Билазир заговорил:

— Верни своего человека.

Чанна нажала кнопку двусторонней связи:

— Симеон-Амос, не мог бы ты вернуться, пожалуйста?

— Эта Рашель влюблена в тебя, — заметил т'Марид, насмешливо глядя на него своими желтыми глазами.

— Признаюсь, — с горечью сказал Амос, — что меня начинает трясти при одном ее виде.

Кольнари поднял бровь.

— Однажды, — сообщила ему Чанна, — она вообразила, что Симеон-Амос — Бог, и бегала по всей станции, пытаясь убедить людей поклоняться ему. Она стала для всех нас тяжким испытанием, но больше всех досталось Симеону-Амосу.

— Симеон-Амос, очевидно, такая же жертва подобного навязчивого интереса к тебе, Чанахэп. Веская причина, чтобы поверить в твою историю.

— Да, Бог и Хозяин, — ответила Чанна. Она закрыла глаза.

— Симеон? — спросила она.

— Он уже наполовину поверил вам, но по-прежнему сомневается. Сгорает от нетерпения. Чанна, они скоро стартуют. Осталось не больше двадцати минут до того, как зазвучат пиратские сирены.

Она вновь открыла глаза.

— Симеон-Амос, — сказала она. — Почему бы тебе не сходить на сырьевые склады?