Город как безумие. Как архитектура влияет на наши эмоции, здоровье, жизнь - [64]

Сотни раз я проходила там, как правило, погруженная в свои мысли, размышляя об эссе или книге, которые писала, беспокоясь о том, что следующая лекция пребывает в незаконченном состоянии, думая о предстоящем собрании комитета и восстанавливая в памяти расписание на неделю. Только теперь, вспоминая свои тогдашние впечатления в свете того, что я узнала в процессе исследований и написания этой книги, я осознала множество путей, которыми дизайн Ганд-холла и этой части университетского кампуса формировал мое представление о Гарварде как университете, ВШД как институте в его составе, об архитектурном образовании, о преподавании и его значении в контексте высококонкурентной профессиональной программы, а также о многом другом.

Визуальная какофония городского окружения Ганд-холла, несомненно, подготовила меня к восприятию ВШД в составе университета как большого, почти самодостаточного корабля посреди беспокойной коллекции слегка заплутавших лодок, каждая из которых упрямо следовала своим собственным курсом. Действительно, это здание выражает самой своей архитектурой принцип институциональной и экономической организации университета, сформулированный гарвардской администрацией как «всякий корабль с собственным днищем». Для меня разношерстность городского окружения Ганд-холла воплощала образ университета как архипелага полуавтономных островов. В этом академическом архипелаге ВШД часто представляется океанским лайнером – некогда любимым Корбюзье, а ныне анахроничным образцом промышленной технологии. Взойдя на борт, вы не можете сойти, пока не окончится плавание. Этот мир становится вашим миром.

Со стороны главного фасада ступенчато расположенные три нижних этажа отодвинуты вглубь по отношению к двум верхним бетонным, каждый из которых прорезан темными лентами окон. Такое расположение создает крытый портик, поддерживаемый высокими тонкими колоннами, в который выступают различные застекленные кабинеты и библиотека. С противоположной стороны Ганд-холл напоминает застекленную оранжерею из облицовочного бетона и трубчатой стали, расположенную на эффектном крутом ступенчатом склоне, поднимающемся от одноэтажного заднего фасада к пятиэтажному главному, выходящему на Мемориал-холл. Здание таких больших размеров и необычной планировки среди разномастной окружающей застройки, должно быть, вмещает некое особенное учреждение? Но какое? Что за обстановка действия находится внутри? Единственным способом узнать это наверняка было бы обращение к надежному источнику. Но любой хотя бы немного знакомый с архитектурой и ее историей мог бы достаточно точно определить композиционные образы, вызываемые в памяти этим дизайном и многое сообщающие об этом учреждении, его природе, функциях, самоидентификации и месте в западной культуре. Главный фасад Ганд-холла, напоминающий классические и неоклассические портики, от Парфенона до Верховного суда США, демонстрирует ритмичную симметричную композицию, состоящую из отдельных распознаваемых компонентов – кабинетов и более обширных, похожих на мастерские пространств. Сама регулярность этой продуманной композиции предполагает, что внутри помещается серьезное учреждение, имеющее цели и знакомое с историей. Однако, в противоположность этим историческим аллюзиям, поверхности Ганд-холла убеждают в своей современности. Сталь, стекло и железобетон – это материалы, которые архитекторы в XX веке приняли на вооружение как образцы передовых технологий.

В композиционных деталях дизайн портика демонстративно отходит также от своих неоклассических предшественников. Локальные небольшие асимметрии нарушают общую симметрию главного фасада. И эти асимметрии несут информацию об обстановках действия, находящихся внутри. В отличие от традиционных неоклассических экстерьеров, в которых внешняя композиция не выдает функций интерьера, главный фасад Ганд-холла открывает его внутренние пространства и намекает на их возможную функцию. Большое застекленное пространство на первом этаже должно быть библиотекой. Кабинеты побольше и поменьше выставлены напоказ на втором и третьем этажах.

Окинув строение быстрым взглядом, мы восприняли, что общая композиция колоннады портика отсылает к классической архитектуре, в то время как материалы, пропорции, локальные асимметрии, конструктивные детали, отсутствие внешних украшений свидетельствуют о решительно неклассическом, современном предназначении. Другими словами, мы были предрасположены воспринимать ВШД, находящееся здесь учреждение, одновременно как погруженное в традицию и настроенное на переосмысление архитектурных традиций для современного мира. Дизайн Эндрюса идеально отражает то, как ВШД воспринимает свою идентичность.

В то же время материалы, конструктивные детали Ганд-холла, отсутствие внешних украшений, последовательность элементов, которые попадают на глаза, когда вы входите в здание, укрепляют наше впечатление, что ВШД излучает недюжинную энергию, но мало тепла: серьезное, динамичное, творческое и исключительное место, несомненно, но и не способствующее расслаблению, да и не особенно приветливое. По сравнению с размерами человеческого тела Ганд-холл объективно подавляет своей громадой и кажется даже еще больше из-за своих вертикальных пропорций. Нет никаких сомнений – мы прибыли в