Город греха - [146]

— Мэм, этот ирландец высокий, большой, ему тогда было за тридцать, с красным лицом и голубыми глазами?

Делорес стала креститься, прикладывала руки к груди, потом — к лицу, словно отгоняя вампиров:

— Изыди, сатана! Испытай силу святой церкви, Храма Ангела и сестры Эйме Семпл Макферсон. Я больше не отвечу ни на один твой вопрос, пока ты не пожертвуешь хорошую сумму наличными. Изыди, не то будешь ввергнут в геенну огненную!

Базз вывернул карманы. Он понял, что тут ему больше ничего не добиться.

— Мэм, скажите сестре Эйме, чтоб немного подождала. Я скоро вернусь.

Базз поехал домой, вырвал из ежегодника полицейской академии Лос-Анджелеса фото патрульного Дадли Смита и поехал к «Шато Мармон». Он остановил машину перед отелем на Сансет. С наступлением сумерек пошел мелкий дождик. Базз сидел в машине и томился мыслями об Одри, когда в окно постучал Мал и, открыв дверь, сел с ним рядом. Базз сказал:

— У меня — все путем! У тебя?

— Все путем вдвойне.

— Босс, попадание в яблочко с рикошетом: все сходится, кроме среднего возраста.

Мал вытянул ноги.

— То же и у меня. Норт Лейман звонил Шортеллу, а тот — мне. Док тщательно обследовал берег реки, где было найдено тело Оджи Дуарте. Хочет досконально выяснить все детали убийства для своей новой книги по судебной медицине. И представь: он нашел прядь седых волос от парика со следами крови 0+. По всей видимости, убийца ударился головой, когда перелезал через забор, покидая место преступления. Кстати, у забора док и нашел эту прядь. Вот и твой рикошет.

— И вот почему Лофтис все отрицает. Что же получается: кто-то пытается подставить старого педрилу?

— Думаю, да.

— Что говорит Хуан Дуарте?

— Жуткая история, пострашнее зубов росомахи. Дэнни его допрашивал, ты знаешь об этом?

— Нет.

— Как раз после этого его и сцапали. Дуарте рассказал, что во время событий в Сонной Лагуне с Лофтисом был его брат, гораздо его младше, который был похож на него как две капли воды. Поначалу у мальчика лицо было забинтовано — обгорел на пожаре. Никто и не знал, как он похож на Лофтиса, пока не сняли повязку. Он болтал на собраниях Комитета, будто видел, что Хосе Диаса убил большой белый человек, но ему никто не поверил. Он якобы убежал от убийцы. А когда Дуарте его спросил, зачем он появляется там, где его может поймать убийца, он сказал, что у него есть особая защита. О том, что у Лофтиса есть брат, в документах большого жюри нет ни слова. Дальше — больше.

«Верно, — подумал Базз. — Интересно, кто первый скажет „Дадли Смит“».

— Тогда давай дальше. Связно все получается.

— Дуарте ходил к Чарлзу Хартшорну как раз перед тем, как тот повесился, чтобы попросить его привлечь полицию к расследованию убийства Оджи. Хартшорн рассказал, что его чуть с ума не свели в связи с убийством Дуэйна Линденора — твоя работа, коллега, — и что он читал в бульварной газетке про палки зутеров, которыми уродовали других убитых, и что это связано с Сонной Лагуной. Хартшорн позвонил в полицию, разговаривал с сержантом Брюнингом, который сказал, что сейчас же приедет. Дуарте ушел, а на следующее утро Хартшорн был мертв. Вот так!

Базз первым озвучил то, что они оба уже знали:

— Дадли Смит. Это он «большой белый» и специально вошел в команду большого жюри, чтобы не допустить в суде показаний Комитета защиты Сонной Лагуны. Вот почему он так следил за работой Апшо. Дэнни сильно заинтересовался использованием палки зутера при убийствах, а Оджи Дуарте, двоюродный брат Хуана, был в его списке поднадзорных. Дадли просто заметает следы. Он поехал к Хартшорну вместе с Брюнингом. Примерили галстук, и прощай, Чарли.

Мал стукнул кулаком по приборной доске.

— Не могу в это поверить.

— А я могу. У меня есть один вопрос. В последнее время ты чаще меня общался с Дадли. Он как-то связан с убийствами гомосексуалистов?

Мал покачал головой:

— Нет. Я все время об этом думаю, но никакой связи нащупать не могу. Дадли сам хотел, чтобы Апшо вошел в нашу команду, и его совершенно не интересовало серийное убийство педов. А вот когда Дэнни вышел на палку зутера и Оджи Дуарте, он испугался. А что, Хосе Диас был зутером?

— Его одежда была порезана палкой зутера, — сказал Базз. — Я что-то тут припоминаю. У Дадли мог быть мотив для убийства Хосе Диаса?

— Мог. Я был с Дадли, когда он ездил к своей племяннице. Она неровно дышала к мексам, а Дадли этих увлечений не разделял.

— Мотив слабоват, босс.

— Дадли просто псих! Вот тебе и мотив!

Базз схватил Мала за руку.

— А теперь послушай, что я тебе расскажу. У меня был разговорчик с полоумной мамашей Коулмена Масски. У нее было много детей от разных папаш, она даже не помнит, кто от кого. Коулмен ушел из дома осенью 42-го. Он занимался грабежами, любил джаз, работал в зубопротезной мастерской. Это все по версии Апшо. А теперь такая штука: осень 42-го, большой человек с ирландским акцентом приходит к ней и спрашивает про Коулмена. Я описал ей Дадли, старуха насмерть перепугалась, и больше из нее было слова не вытянуть. Выходит так: Коулмен убегал от большого белого, значит, от Дадли Смита, который укокошил Хосе Диаса, а Коулмен это видел. Предлагаю сейчас прижать Гордина, потом вернуться к старухе и расспросить ее. Попробуем связать ее с Рейнольдсом Лофтисом.