Город для троих - [56]

При мысли, что все это напоминает уже пройденную историю, когда она обманывалась насчет чувств Яльсикара, ей хотелось совершить самоубийство. Только это было невозможно – она ведь уже совершила его, верно? От этой мысли Ашка расхохоталась вслух, а потом из ее глаз полились слезы. И именно в этот момент, как назло, в дверь ее квартиры позвонили.

«Лоран», - поняла она и бросилась в ванную: достаточно было одного раза, когда француз застал ее в слезах на полу ее собственной прихожей. Он вот-вот сочтет ее законченной истеричкой – и дело тут даже не в том, что он больше не будет ее хотеть, а в том, что она вообще перестанет быть интересной для него, а потом и для Грея.

Умытое лицо, волосы, небрежно забранные в хвост - Ашка осталась удовлетворенной изображением в зеркале: теперь было ясно, что она только что встала и умылась. И никаких следов слез.

Открыв дверь, она заготовила улыбку, но вместо этого не сдержала удивленного выражения: на пороге вместо Лорана стоял Грей.

- Ло сказал, что ты не пришла на завтрак. Обиделась? – спросил он почти без выражения на лице.

- Нет… Только на себя, - честно ответила она и тут же выругала себя за излишнюю откровенность: просто «нет» было бы достаточно.

- Можно войти?

Грей пересек порог и закрыл дверь, внимательно изучив ее лицо. Ашка тяжело дышала, все больше с каждой секундой боясь расплакаться при нем. Она и не знала, что чувство отвергнутости так сильно овладеет всем ее естеством, заставит вновь корчиться и рассыпаться на части, как тогда. Хотя она больше не официантка, не наказана, и люди не шепчутся за ее спиной – просто некому больше шептаться… ее вновь посетило чувство своей ничтожности и раздавленности.

- Ты такой же, как он, - вдруг сорвалось с ее губ. Помимо нее. Помимо здравого смысла. Но какой прок в здравом смысле, когда ее вот-вот не будет? Когда ее снова и на этот раз окончательно отвергнут? Можно закончить миллион курсов по самосовершенствованию, можно несколько недель казаться загадочной и обаять самого удивительного мужчину, но этому быстро приходит конец, не так ли? Ведь она такая как есть: существо, которое вечно делает ошибки. Это как старая компьютерная игра, как тетрис – в нее не выиграть. Ты можешь играть быстрее, профессиональнее – рано или поздно засыпет все равно.

Грей смотрел на нее, изучая все внимательнее, словно пытался прочесть мысли, проникнуть в ее естество.

- Расскажи мне, - наконец потребовал он - таким тоном, который не предполагал отказа, не допускал даже его возможности.

И Ашка сдалась, опустила плечи и кивнула. Она молча провела Грея вглубь своей квартиры, на лоджию, села в кресло и подобрала под себя ноги. Это место, на открытом воздухе, давало ей немного смелости и не душило.

Насколько могла коротко, но не опуская никаких важных подробностей, включая самые унизительные, она рассказала все, что привело ее к самоубийству.

- Думаешь, я похож на Яльсикара? – удивленно спросил Грей, когда она замолчала.

- Не внешне… не знаю, как объяснить. Но это мог бы быть ты, верно?

Ашка подняла заплаканные глаза, из которых вот уже минут десять лились слезы непрерывным потоком. И заметила в его глазах боль. Грей сделал глубокий вдох и кивнул:

- Да, конечно.

- Ты необычный. Сильный, умный, красивый, - медленно и тихо перечислила она. – Ты опасный. Одно твое существование сводило с ума десятки девушек, правда?

- Возможно.

Выражение лица Грея поменялось, он опустился перед ней на корточки и взял ее лицо в руки:

- Это все в прошлом. Ты должна отпустить. Может, у нас много общего с Яльсикаром, но я здесь не для того, чтобы сыграть в твоей жизни похожую роль - ты изменилась, Ашка. Тебе удалось.

- Неужели? – она оттолкнула его руки и вскочила, вцепившись в перила, некстати вспомнив, как почти на этом же месте ее брал Лоран. Словно обжегшись, Ашка оторвала руки от перил и развернулась к Грею:

- Тогда почему же ты прогнал меня вчера?

Лицо создателя мира отразило изумление, а потом он не сдержал смешка:

- Потому что я хотел побыть с Лораном. Ты ревнуешь?

- Да. Да, черт возьми, - закричала она, уже не видя смысла в том, чтобы скрывать от него хоть что-то, хоть и была уверена, что он рассмеется.

Но на лице Грея появилась лишь грустная улыбка:

- Идеальная симметрия. Лоран ревнует тебя ко мне, ты ревнуешь меня к нему, я немного ревную вас обоих.

Ашка удивленно раскрыла глаза и потрясла головой.

- Ты у нас главный, так? – сказала она, когда нашла в себе силы на улыбку.

- Так.

Его лицо становилось все серьезнее и грустнее, и Ашка поежилась:

- Что?

Грей пересек лоджию и поднял руку, указывая куда-то в небо. Ее взгляд последовал в этом направлении, и карие глаза широко раскрылись:

- Это же… это…

Не веря, Ашка изучала сияющую прореху в молоке смога, за которым сиял крошечный кусочек голубого неба.

- Ты сделала, - коротко и резко бросил Грей. Его лицо стало таким темным, что она отступила назад, похолодев.

- Что в этом плохого? – жалобно спросила она.

- Ничего, - мотнул головой Грей.

- Почему у тебя такое лицо тогда? – крикнула она, от страха повысив голос. Ужас сковывал ее все больше и больше, холод растекался по телу от солнечного сплетения к пальцам рук и ног, окружил сердце.