Город Цветов - [123]

А если великому князю случайно удастся убить соперника неотравленной шпагой, что ж, тогда Энрико сам заколет Ник­коло и понесет всю ответственность за последствия.

Дуэлянты делали маневры для отвлечения внимания про­тивника, осторожно кружа. Великий князь, сделав выпад, за­ставил Лучано отступить. Тогда Николас вышел вперед и снова откинул капюшон. Великий князь споткнулся, и Лучано нанес удар. Это был легкий выпад, но кончик клинка вошел в тело, и противник упал.

Секунданты князя подбежали к нему.

— Надо прекратить дуэль, — заявил Гаэтано Энрико. — Смо­трите на него. Он не сможет сражаться дальше.

Великому князю действительно стало намного хуже, чем мог­ло бы быть от такого удара. Лучано опустил шпагу, ничего не понимая. Энрико забрал у него оружие. Брат Сульен вышел из толпы, чтобы предложить свою помощь в качестве лекаря. Но великого князя мучили спазмы. В агонии он ухватился за цвету­щий красный куст у тропинки, осыпав себя малиновыми лепест­ками. Очевидно, оружие Лучано было отравлено. Но обе шпаги исчезли, и вместе с ними — секундант великого князя.

Никколо ди Кимичи умирал у них на глазах.

— Яд, — сказал он Сульену, хватая его за рясу. — Я отравил одну из шпаг. Их должно быть, перепутали.

— Какой это яд? — настойчиво спросил Сульен. — Скажите мне название.

Но великий князь слегка покачал головой.

— Не знаю, — проговорил он. — Энрико достал его мне.

— Я не смогу ему помочь, — произнес Сульен. — Если бы у меня осталось немного argentum potabile... но я дал последние капли Филиппо Нуччи.

Николас растолкал людей, столпившихся вокруг лежащего на земле великого князя.

— Отец, — тихо сказал он, не снимая капюшона. — Прости меня.

А те, кто находились рядом, подумали, что это великий князь просит священника отпустить ему грехи.

Никколо широко раскрыл глаза.

— Благословляю тебя, сын мой, — прошептал он.

А зеваки подумали, что эти слова молодой монах говорит умирающему. По крайней мере, такие слухи ходили в Джилии в последующие дни — о том. что Никколо ди Кимичи умер про­щенным.

Тело великого князя перенесли в palazzo. Лучано был потрясен. Арианна подбежала к нему, чтобы утешить, но у нее не хватило смелости дотронуться до него. Детридж заключил его в медвежьи объятия. Скай удерживал Николаса, чтобы тот не пошел вслед за теми, кто нес тело его отца. Джорджия подбежала к ним и увиде­ла, что Лучано и Арианна смотрят друг другу в глаза. У нее упало сердце. Сейчас она не чувствовала ничего, кроме грусти.

— Я убил его, — произнес оцепеневший Лучано.

— Нет, — побледнев, сказал Николас. — Это сделал я.

* * *

Князь Фабрицио был поражен, когда слуги начали врываться в его комнату и падать перед ним на колени. Ему понадобилось время, чтобы понять, что они называют его великим князем, а это значит, что отец умер. Но вскоре после этого пришел Гаэ­тано, опираясь на руку Франчески, и подтвердил слухи, сказав, что Никколо действительно убили на дуэли. Два брата, еще сла­бые после ранений, отправились вместе с женами к отцу, тело которого лежало на высокой кровати.

— Не понимаю, — проговорил Фабрицио. — Крови почти нет. Как он умер? Вы могли бы спасти его, брат Сульен?

— Он успел сообщить мне, что отравил свою шпагу, и оружие, должно быть, перепутали, — сказал Сульен. — Но его слуга Эн­рико исчез, а великий князь не смог мне рассказать, какой яд был использован. Он умер, прежде чем я мог дать ему какое-нибудь лекарство.

Фабрицио склонил голову. Отец подстроил дуэль, которая неожиданно стала причиной его собственной гибели. Как это похоже на ди Кимичи! Когда же придет конец этим несчастьям, преследующим его семью? Он будет не герцогом Фабрицио Вторым из Джилии, как представлял себе, когда был маленьким мальчиком, а великим князем Фабрицио Первым из Тускии.

В спальню вошел Папа, которого Ринальдо поспешно вызвал из его резиденции. Он подошел к кровати с кадилом и произнес нараспев первые слова молитвы для усопших: «Иди, бессмерт­ная душа...»

— Прикажи, чтобы звонили во все колокола, — распорядил­ся великий князь Фабрицио, обращаясь к своему брату Гаэта­но. — Величайший из ди Кимичи мертв.

* * *

Все Страваганты собрались в монастыре, где брат Туллио дал им теплого молока со спиртным. Родольфо привел их туда, по­ка Сульен пытался спасти великого князя.

— Не понимаю, — снова сказал Лучано. — Я его почти не ранил.

— Оружие было отравлено, — мрачно произнес Николас. — Этот человек, Энрико, наверняка поменял их.

— Но почему? — удивился Скай. — Он был правой рукой герцога.

— Наверное, он двойной агент, — предположила Джор­джия. — Может быть, ему за это заплатили Нуччи?

— Он плохой человек, — убежденно сказал Сандро, которо­го никак нельзя было выпроводить из кухни. — Я знаю, что он убивал людей.

— Думаю, Энрико поменял шпаги, услышав слова Ская, — задумчиво проговорил Родольфо.

Все уставились на него.

— Я? — воскликнул Скай. — Но что я сказал?

— Я только догадываюсь. Но, думаю, он слышал, как Скай называет Сильвию по имени, и потом сообразил, что мать Арианны не погибла в Стеклянной комнате.

— Вы хотите сказать, что это он бросил бомбу? — спросила Джорджия.

— Если это был он, то наверняка понял, что убил собствен­ную невесту, — продолжал Родольфо. — Этого было бы доста­точно, чтобы захотеть отомстить великому князю.