Весь пыльный и шумный город предстал перед ним как на ладони. Данте увидел мощёные улицы, дома из необожженного кирпича, пышные дворцы, многолюдные рынки и, конечно, храмы. Храмов было великое множество, и все они были посвящены божествами, чьи имена начинались на букву «Э». Главный храм был построен в виде ступенчатой башни, гордо возвышающейся над всем городом. Первым делом Данте направился именно туда. Невидимый для людей он гулял по храмовым террасам, поднимался по лестницам, заходил в комнаты жрецов. В святилище Данте с любопытством разглядывал золотую статую верховного божества. Бог богов был плохо выбрит, носил смешную шапочку и сжимал в руке трезубец.
— По-моему, вы мне льстите, — хмыкнул Данте.
После храма он решил посетить царский дворец. Данте поднялся в воздух, стрелой пронесся над улицами и прошел сквозь крышу дворца. В тронном зале как раз происходило торжество. Царь с длинным трудновыговариваемым именем произносил победную речь. Его армия только что вернулась из удачного военного похода. Солдаты разграбили столицу противника и пригнали много рабов.
— Я — государь, правящий по воле богов! Я — любимец неба! Может ли кто сравниться со мной в величии? — вопрошал царь.
— Ещё недавно твои предки лазали по деревьям, братец, — не удержался Данте.
Услышав речь на незнакомом языке, царь и придворные оглядели зал. Но никого не увидели. Царь спросил у жрецов, что может означать это странный случай. Жрецы объяснили ему, что это было чудо и что таким образом боги подтвердили слова царя. Обрадованный царь повелел заложить новый храм…
Луна хищно скалилась с небес. Данте сидел на краю крыши, свесив ноги. Внизу спал беспокойным сном Храмовый квартал. Данте вдруг вспомнил слова из священной книги жрецов.
— Сердце его подобно ледяному пламени. Слова его словно иглы… — процитировал он по памяти.
Данте сосредоточился и позволил Дару вырваться наружу. Невидимый удар сокрушил батарею, питающую энергией Храмовый квартал. Потухли уличные фонари. В домах погас свет. Весь район в одно мгновение погрузился во тьму. Данте взмахнул Даром и обрушил удар на беззащитные улицы. По кварталу прокатилась невидимая буря. Она переворачивала мусорные баки, разбивала вдребезги оконные стёкла, сбивала с ног прохожих. Ночную тишину разорвал в клочья вой сигнализаций. В мир пришёл хаос.
— Уши его слышат лишь плач вдовий и скрежет зубной. Очи его зрят лишь гибель праведников… — прошептал Данте, любуясь на царящую внизу суматоху. По улицам бегали полуодетые церковники. Они натыкались друг на друга в темноте и испуганно вопили. Некоторые из них падали на колени и начинали молиться. Бедолаги решили, что наступил конец света.
— На устах его солёный вкус крови. А дом его — курган из черепов…
Где-то внизу человек в форме стражника вошёл в церковный музей. Он приказал смотрителю бежать за подмогой в ближайший участок стражи. Когда смотритель удалились, человек в форме разбил витрину, взял Пепельную чашу и скрылся в темноте.
— Зачем ты явился в град света, о, Губитель? — закончил Данте. Он погасил свой Дар и улыбнулся. Так улыбается пуля, летящая в цель. Потом Данте наклонился к свёртку, лежащему у его ног. Он извлёк из свёртка мантию послушника и натянул её поверх одежды. Данте чувствовал усталость и подступающую головную боль.
Он поморщился и помассировал виски кончиками пальцев. Это не помогло. Использование Дара отняло у него слишком много сил. Данте накинул капюшон на голову, спустился по лестнице и растворился в толпе перепуганных церковников.
Старейшина Тит вертел в руках листок бумаги, сложенный в виде журавлика. Эту «птичку» нашли в разбитой витрине церковного музея. Той, где раньше лежала Пепельная чаша. Невесёлые размышления старейшины прервал робкий стук в дверь.
— Ваша светлость, — проблеял за дверью послушник-секретарь — К вам пришёл… эээ… господин Данте.
— Впусти его, — распорядился Тит.
Данте вошёл в кабинет и плюхнулся на стул.
— Я пришёл для того, чтобы поддержать вас в трудную минуту, — заявил он — Я слышал о вашей беде. Подумать только, ограбление музея церкви! Немыслимое преступление. И какой негодяй мог пойти на такое? У людей не осталось ничего святого.
Старейшина побледнел от распиравшего его гнева.
— Я представляю себе, какой вой поднимут жрецы-книжники, — продолжил Данте — Сразу начнутся пересуды о том, что обновленцы, вроде вас, просто никчёмные выскочки. Чёрт, да эта кража может изменить всю расстановку сил в Совете старейшин!
— Сумасшедший гёт! — не выдержал Тит — Я не знаю, как ты провернул, но тебе это с рук не сойдёт. Ты разгромил целый квартал! У нескольких жрецов от испуга случился сердечный приступ. Двое из них умерли.
— Все мы смертны, — пожал плечами Данте — Люди. Жрецы. Старейшины.
— Чего ты хочешь? — процедил сквозь зубы Тит.
— Важней то, чего хочет бог, — отозвался Данте — Лично я смотрю на ограбление музея как на божью кару. Вам необходимо спросить себе «Не совершали ли мы в последнее время каких-нибудь необдуманных действий?». Ну что-то же должно было навлечь на вас гнев небес. Вам ничего такого не приходит на ум?
— Тебе конец! — завизжал старейшина, наклонившись через стол и брызгая слюной — Ты сгниешь в тюрьме!
