Город Бога - [45]

— Ангелы и все святые, что это за… какой больной демиург создал это чудовище? — распаляется дивом Данте.

— Кумир его создал, чтобы крушить супостатов Его, но направил супротив нас. Что ж, так тому и быть, — Илья обхватил меч в две руки и приготовился направиться в самоубийственную атаку.

Данте открыл огонь, но механизм в один миг сместил руки и образовал щит, с зеркальной поверхностью и луч отразился, уйдя в сторону. Валерон смотрит на тварь из железа, как она двигается, как анализирует ситуацию, и готовится к битве и вспомнил кадры, которые видел после битвы в городе, столице такой страны, как Аурэлянская Информакратия. Им показывали их в научных целях, и на них Данте видел одного из «Апостолов», обличённого в металл и ставшего живым механизмом войны и заметил, что существо перед ним предельно одинаково движется.

— Скажи Илья, чей мозг ему пересадили? — указа на существо, спросил Валерон, прицеливаясь и снова стреляя, но всё так же.

— Ты о чём?

— Он не похож на чистого робота. Скорее это киборг. Но ладно, — Данте подкинул свой пистолет и его поймал Илья.

— Что делать?

— Прикрой меня.

«Сейчас есть только я и он» — настраивает себя Данте. Парень побежал так быстро, что максимально быстро сблизился с тварью и на него обрушился град из ударов, но парень крутится и отпрыгивает, чтобы не быть рассечённым. Над Валероном зажглось бесстрастное и величественное солнце в зените, будто бы высокомерно наблюдая за схваткой. По корпусу заблистали вспышки рикошетов, попаданий в тело и существо, и, издав яростный вопль, оно закрылось от выстрелов. Над Данте нависла его добыча, он совершенно один, а корпус существа настолько крепок, что не стоит и пытаться его пробить. Клинки рассекают сам воздух, копоша поле смерти, вздымая к небесам фонтаны песка. Парень схватился с безумием человечества, воплощённом в металле и железе и чьей-то плоти, ступившим на арену, дабы потешить развращённый народ. Клинки быстры, но не настолько, чтобы остановить парня. Данте пробрался к ногам и незаметно прицепил вещь, которую дал ему Альфонс и демонстративно ткнул мечом в колено киборга, выпустив фонтан ослепительных искр. Жуткий и страшный, истошный рёв отгремел из динамиков существа, ибо раздался хлопок и всю электронику ниже пояса отрубило.

Коммандеру пришлось отступить, чтобы не быть придавленным массивной тушей металла. Данте, уклоняясь и кувыркаясь, отскакивая, пыхтя от усталости смог, преодолеть бесконечные выпады и взмахи твари, он пробился через вихрь клинков и приблизился к её голове. Существо бьётся и мечется, пытается изогнутым полутораметровым клинком разрезать или насадить парня на лезвие, но безуспешно, ибо существо тяжело и сварено из мусора. Голова киборга плотно приварена к корпусу, лишённая возможности поворота, адским взором посмотрела на Данте, прежде чем заорать. Валерон ощущает страх существа в его взгляде, и даже сумасшедший визг не может остановить его. Не осталось пространства и Данте со всех сил бьёт гладиусом и светящиеся ярким пламенем символы латинской речи пробиваются через око существа и устремляются в мозг. Вспышки молний и электрические взрывы обвили голову киборга, и Данте отпрыгивает назад. Сила заряда такова, что верхняя часть «Экзекутора» взорвалась салютом огня и железа, а меч Данте улетел в сторону, упав где-то посреди арены и тварь, исторгнув последний вопль всем естеством, навсегда смолкла, кучей мусора упокоившись на арене.

Зрители замерли в немой тишине. Третий раунд обычно кончался гибелью гладиаторов, а тут перед ними стоят два победителя. Все ошеломлённо посматривают на Данте и Ильи, а на всю арену разносится радостный крик второго гладиатора:

— Данте! Будь ты проклят, хитрый лис! Как тебе удалось!

Ворота снова поспешили открыться и парень готовится, что на нитх выпустят ещё одного жуткого противника. Он сел на руку поверженного существа, ожидая очередное издевательство над бытием, но тут же вынужден лечь прикрыть глаза, чтобы не ослепнуть. Яркий свет, что белее и сильнее солнечного озарил всё, сильно ударив по глазам.

— Кумир! — завопили как одержимые люди. — Кумир!

Из ворот к Данте вышла высокая фигура, чьё лицо пропало в страшных потоках света, которые настолько сильны, что голову просто невозможно поднять вверх, и Валерон вынужден держать её, обращённую к земле, прикрыв ладонью глаза, чтобы не ослепнуть. Коммандеру остаётся довольствоваться только очертаниями резвящихся на ветру одежд Кумира, что трепыхаются слабой тенью на песке.

— Даже не пытайся победитель на меня обратить взор, — полился незнамо откуда божественный глас, — я есть Кумир духов, я абсолют. Вы первые и единственные победители в моих игрищах. Вы истинные молодцы, ибо утопив в крови братьев и сестёр, вы показали истинную сущность свою. Вы воители мои, войны кризиса и разлада.

Данте не может понять, похвала или это издевательство. Он напомнил ему про кровопролитие, а посему у парня вспыхнула злоба, что сжигает сердце в прах. Вина и скорбь пали на рассудок коммандера, и он думает «кем я вернусь в Рейх?», «кем меня запомнят?», «Что обо мне подумает Сериль»?