Город Барабу - [10]

– Если вы хотите, чтобы все было готово как можно скорее, то мне лучше заняться делом.

5

В комнате, похожей на тысячи других, находящихся на бюджете государства – никаких излишеств! – лежавший на кровати старик поднял тарелку с обогащенной витаминными добавками овсянкой, подержал ее над полом, перевернул вверх дном и выпустил из пальцев. Дверь открылась, из-за нее просунулась голова сиделки приюта Баннис. Накрашенные губы расщепились в подобии улыбки, отчего слой пудры на щеках пошел трещинками.

– Ну-ну, мистер Болин, мы опять уронили нашу овсянку?

– Нет. – Абнер Болин сложил на груди худые руки.

Сиделка Баннис вплыла в комнату и посмотрела на пол.

– Как же так, мистер Болин? Мы уронили нашу кашку?

– Нет. Я уронил свою кашу. Ваша уже легла еще одним слоем жира на ваши изношенные покрышки.

Сиделка покачала головой:

– Ай, мы сегодня сердимся?.. Сейчас я пришлю уборщицу, чтобы она прибрала здесь, а потом покормлю вас сама. Знаю, ваши старческие пальчики уже не те, что были раньше.

– Засунь ее себе в ухо, чертова крыса! Только подойди ко мне с этой вонючей жижей, и я откушу твой толстый нос!

Продолжая качать головой, сиделка Баннис достала из-под мышки газету и положила на одеяло перед стариком.

– Вот ваш «Билборд», мистер Болин.

Он развернул газету и, укрывшись ею от женщины, пробормотал:

– Угу.

Сиделка постучала ногой по полу и сложила руки на груди.

– Мистер Болин, если вы и дальше будете капризничать, мне придется позвать доктора.

Болин опустил газету и взглянул поверх нее на женщину.

– Мне сказать, куда еще ты можешь запихать свою кашу, старая ведьма?

Сиделка опустила руки, покраснела и, повернувшись, поспешила к выходу. У двери она оглянулась и посмотрела на старика:

– Не понимаю, зачем вы тратите свое пособие на эту глупую газетенку. Вы уже слишком стары, и в любом случае никаких цирков больше нет. Давайте я отменю подписку. А вы сможете купить себе игры с вырезанием из бумаги. Многие наши пациенты находят их весьма занимательными…

Сухая рука со сморщенной кожей вынырнула из-за газеты, ухватила графин для воды из нержавеющей стали и швырнула его по направлению к двери. Ударившись о дверь, кувшин покатился по полу. Абнер Болин положил газету рядом, опустился пониже и откинул голову на подушку. Слезы щипали глаза, но он заставил себя сдержаться.

– Чертова карга!

Старик повернулся на правый бок и уставился в белую, пустую, гладкую стену. Перед глазами возник неясный, полустертый образ его прежнего – в пестром, красном с желтым, облачении, красном колпаке с колокольчиками. Тот Абнер танцевал и падал на арене, вызывая золотые взрывы смеха, который до сих пор стоял у него в ушах. Музыка завывала так, что волынки умолкали от зависти, а нежные ушки прикрывались ладонями…

Он покачал головой, отгоняя воспоминания, и посмотрел на дверь. Сегодня – это сегодня, подумал старик, готовясь к очередной схватке с сиделкой Баннис. Дожидаясь ее, поднял газету и перевернул страницу.

Доктор Хааг пригладил бородку и усы, нахмурился и остановился перед дверью.

– Нельзя же беспокоить меня из-за каждого каприза старых ворчунов, которые отказываются от своей овсянки, – недовольно проворчал он, поворачиваясь к сиделке Баннис.

– Доктор, мистер Болин стал буйным!

– Хм. – Доктор толкнул дверь. – Ну и где же он?

Сиделка Баннис осторожно вошла в комнату. Смятая постель была пуста, дверь туалета открыта, а газета валялась на полу. Доктор заглянул в туалет, а когда повернулся, сиделка уже поднимала газетный лист.

– Доктор Хааг! – пропыхтела она.

– В туалете никого нет. Вы что-то нашли?

– Посмотрите. – Толстый палец уткнулся в короткое объявление. Оно гласило: «Перу Абнер, где ты?»

– Что это значит?

Сиделка Баннис улыбнулась:

– Он сказал мне. Это значит, его разыскивает цирк. – Она прочитала заголовок и нахмурилась. – «Большое шоу О'Хары» в Нью-Йорке. Туда он и собрался. Нам следует… заявить о нем?

Хааг покачал головой:

– Он же не заключенный, а его место можно использовать. – Доктор повернулся и вышел из комнаты.

Сиделка Баннис еще раз перечитала объявление, смяла лист и прижала к своей могучей груди. Подумав немного, она кивнула:

– Это то, что вам нужно, мистер Болин. Хорошо.

Чу Ти Пин вошла в кабинет начальника с целой охапкой сообщений. Лю Ки Ван, ответственный за производство в «Нанкин индастриз», не успевал разбираться с бумажными делами.

Женщина нахмурилась – офис был пуст. И стены выглядели иначе. Фотография председателя Фана висела на привычном месте, но другие, изображавшие самого Лю балансирующим на двух шестах, и те, с круглоглазыми в странных костюмах, куда-то исчезли. Повернувшись к столу, она увидела стопку пустых рамок и газету. Присмотревшись внимательнее, Чу заметила, что газета на английском и что-то в ней обведено красным. Чу гордилась своим знанием английского, поэтому подошла поближе и прочитала отмеченное: «Люк Гук, где ты?»

В городке Стонтон, штат Виргиния, родители, притащившие своих сопливых отпрысков на урок верховой езды, обнаружили, что конюшня закрыта, а тренер исчез вместе с лошадьми. В Южном Уэльсе на смену не явились четверо братьев-шахтеров; их дом оказался пустым. В Германии, в санатории для страдающих ожирением, находился пациент, весивший 249 килограммов; в одно прекрасное утро он испарился, прихватив с собой огромные запасы колбасы. В Оттаве телекомпания Си-би-си объявила об отмене популярной детской программы «Капитан Билли и его ученые собаки». Полиция Лас-Вегаса сообщила, что продолжает поиски выступавшего в ночных клубах мима Антона Этрена, который, прервав представление, сошел со сцены, когда находившийся среди публики пьяница вдруг запел какую-то песню.