Город Ангела - [16]

Тигра попросил остановиться и выскочил наружу раньше, чем я успел возмутиться. Увидев, как он согнулся, взваливая на себя фигуру, подпиравшую стену неброского, однако недешевого жилого дома («квартиры от 490 фунтов в неделю»), я вышел из машины, не выключая двигатель. Я хотел захлопнуть заднюю дверь и уехать, но Тигра перехватил мой взгляд.

— Ангел, помоги, — попросил он, по-видимому, своим нормальным голосом. — Я же плачу, не забыл?

— Ну и что с того, — сказал я, глядя на фигуру, распростертую на мостовой.

Крови вроде бы не было — уже лучше. Однако этому типу, очевидно, настолько понравился его завтрак, что он решил полюбоваться на него еще раз — вблизи, на собственной футболке.

— У меня есть деньги, — огрызнулся Тигра.

Он засунул руку в карман штанов и достал еще одну пачку банкнот, состоящую из не новых двадцатифунтовых бумажек, свернутую пополам.

— Из банка, говоришь?

Тигра не смотрел на меня. Он пытался приподнять доходягу за плечо. Ему были нужны обе руки, и он сунул деньги обратно в карман.

— Что?

— Поехали.

В конце концов, какая разница, где Тигра взял деньги? Такие старые банкноты никогда не выдавали через «дырочку в стене», как называли банкомат, даже если бы он имелся в том банке, в котором Тигра якобы получил деньги.

Я перестал волноваться, когда как следует рассмотрел труп, который Тигра пытался вернуть к жизни. Никакой это был не труп. Перед нами лежал худой светловолосый мальчишка, в тусклом освещении паба он мог бы сойти за восемнадцатилетнего, в отделе соцобеспечения — за шестнадцатилетнего, а на самом деле был лет тринадцати. Помимо залитой рвотой футболки на нем были штаны от лыжного костюма, но обуви не было. Черные штрипки штанов терялись на фоне грязной кожи ступней. Я перевел взгляд на его лицо, когда Тигра попытался приподнять его голову.

— Ну, давай же, Ли. Вставай.

Голова парня откинулась назад, прядь светлых волос приклеилась рвотой, соплями или слюной к щеке. Зрачки у него, похоже, напрочь отсутствовали; по крайней мере, нам были видны только глазные белки.

— Чего он такого принял? — поинтересовался я, досадуя на себя, что позволил втянуть себя в эту историю.

— Он был на вечеринке, — отозвался Тигра, все еще стараясь придать парню вертикальное положение. — Это не его одежда, просто такая у них была вечеринка.

— Мне наплевать на его манеру одеваться или проводить время.

— Похоже, накурился химки, — спокойно констатировал Тигра.

— Черт!

— Кажется, он сломал руку, но еще сам не знает.

Тигра отступил в сторону, и мне стало видно правую руку парня. На первый взгляд казалось, что по ней проехал автобус 159-го маршрута. А может быть, 73-го. Вот почему Тигра сидел на корточках в неудобной позе — он пытался не задеть раздавленную руку. Она была измазана кровью и грязью. Грязь-то можно счистить, а вот притрагиваться к крови в наши дни никого не заставишь.

— Наверное, сломал, когда упал, — предположил я.

Тигра только кивнул, тяжело дыша:

— Ага.

Химка — хотите верьте, хотите нет — это добрая старая марихуана, популярный у эксцентричных особ наркотик, дошедший до нас из наивного прошлого, когда люди курили и носили меха. Разница лишь в том, что траву сначала вымачивают в формальдегиде. Интересно, кто до такого мог додуматься?

Эффект от ее курения (а купить ее на некоторых вокзалах легче, чем табак для самодельных сигарет) сравним с фенциклидином, наркотиком, который американцы называют «ангельская пыль». В начале восьмидесятых в Лос-Анджелесе было много случаев, когда «пылевики» в час пик пытались остановить своим телом движение машин по трассе. Я как-то раз встретился с врачом пожарного управления Лос-Анджелеса, который прошел Вьетнам, погромы в Уоттсе и не моргнув глазом заходил в горящие здания. Больше всего он боялся вызовов к «пылевикам».

— Где он ее взял?

— Какая разница.

— Да, разницы, пожалуй, никакой.

Где-то на соседней улице завыла сирена охранной сигнализации. К нам она не имела никакого отношения, и в обычной обстановке мы бы обратили на нее не больше внимания, чем на прочий «белый шум» лондонских улиц. Скорее всего, какой-нибудь продавец магазина вышел на работу пораньше либо уборщица забыла выключить сигнализацию в офисе. Тем не менее вой сирены придал нам прыти.

— Ты, кажется, хотел ехать на Линкольнс-Инн-Филдз?

— Да-а, — подтвердил Тигра, не отрывая взгляда от мальчишеского лица Ли. — Там есть женщина-доктор, она всегда делает обход по утрам, проверить, как там мы. То есть они.

— Тогда поехали. Счетчик, как говорится, включен. За простой — по отдельной таксе.

В мини-кебе, за который выдавался «Армстронг», счетчиков не было, такса определялась по километражу, а дополнительная оплата за ожидание обычно шла прямиком в карман водителю.

Тигра благодарно кивнул, но не двинулся с места. В отдалении группа женщин, спешащих на работу, избегая встречи с нами, перешла на другую сторону улицы.

— Пошли, Тигра, время не ждет.

— Я не могу поднять его один, — сказал он дрогнувшим голосом.

Я пожевал нижнюю губу, потом открыл дверцу «Армстронга» и достал из бардачка пачку перчаток, которыми пользовался во время поездок на фургоне.