Горняк. Венок Майклу Удомо - [135]
— А как насчет Тома?
— Ты ведь сам догадываешься.
— Что он собирается уезжать? Да, об этом я догадался. Но по доброй ли воле? Он в совершенном отчаянии.
— Знаю. Мы же с ним были вместе последние недели. Я пытался уговорить его остаться.
— Но сам ты не очень этого жаждешь?
— Он меня довольно часто ставил в неловкое положение. Тем не менее попробуй убедить его. Задержи его здесь, если тебе хочется.
— Неужели нельзя подыскать ему ничего подходящего?
— Я подумывал о руководящем посте в партии, но очень уж он бестактен. Не успел приехать, как сразу выложил перед всеми свои взгляды и убеждения. Теперь те, кто стоит за племенной уклад, и слышать о нем не хотят. А на них все держится. Все очень сложно, Мэби.
— Я начинаю понимать, — сказал Мэби и прибавил про себя — И ты снова начинаешь мне нравиться.
— Я рад, что ты приехал, Мэби, — сказал Удомо. — У нас впереди адова работа… Пойду-ка я назад к вождю. Надеюсь, что проклятое пиршество скоро кончится. У меня слипаются глаза. За последние трое суток я спал не больше шести часов.
— Я попробую намекнуть ему, — сказал Мэби.
Удомо улыбнулся — печально, виновато.
— Мэби, если бы только я мог взять назад то, что случилось в Хэмстеде…
Лицо Мэби стало непроницаемым. Удомо круто повернулся и пошел обратно к вождю.
«Этого нам не дано, — с горечью подумал Мэби, — нет, не дано».
Его поманил вождь. Мэби подошел к ним.
— Прошу извинить переход на личные темы, — сказал по-английски Удомо.
— Роскошь для нас непозволительная, — горько заметил Мэби.
— Ты еще убедишься, до какой степени это справедливо, — тихо ответил Удомо.
— О чем вы говорите? — спросил вождь.
— Премьер-министр заканчивает свою поездку. Много ночей он совсем мало спит. Я спросил его, не хочет ли он пойти спать. Он ответил, что, пока пир не кончен, он не уйдет, несмотря на усталость. Он не хочет обидеть вас. И не хочет, чтобы я сказал вам об этом. Вот почему мы говорили на языке белых.
— Мои друзья чересчур обо мне заботятся, — улыбнулся Удомо.
— Значит, это умные и преданные друзья, — сказал вождь. — Человек, который несет на плечах тяжелый груз, должен беречь свои силы. Сейчас я прикажу окончить пир. Мой народ убедился, что ты чтишь наши законы и обычаи. Пусть сын наших гор, сын нашего племени правит страной вместе с тобой.
— Ты добр и мудр, — сказал Удомо.
Вождь встал и хлопнул в ладоши. Наступила тишина…
В тот самый вечер в Куинстауне беседовали губернатор и начальник его канцелярии.
— История с Мхенди — первое серьезное осложнение во внешней политике, которое придется расхлебывать нашему премьер-министру, — говорил Джонс. — Как вы думаете, что он предпримет?
— Я бы дорого дал, чтобы знать, — ответил Росли. — Если сообщения из Плюралии верны хотя бы наполовину, Мхенди заварил там хорошую кашу. И знаете, Джонс, как лицо сугубо частное, скажу— помогай ему бог! Белые колонисты Плюралии заставляют меня стыдиться цвета моей кожи. Я был там и воочию убедился, что такое цветной барьер. Хорошо нам рассуждать о демократических странах, входящих в Содружество наций. Э-э, да что там! Вы, наверное, и сами знаете.
— Знаю. Я был там, — сказал Джонс. — На мой взгляд, обстановка в Плюралии усугубляется еще и тем, что ее коренное население по меньшей мере на сто лет опередило панафриканцев в смысле освобождения от деспотизма племенных вождей. Белые Плюралии сами готовят себе варфоломеевскую ночь. И если уроки истории что-то значат, они ее дождутся.
— Лично я оплакивать их не буду, — сердито сказал Росли.
— Но что же мы все-таки предпримем?
Росли подавил раздражение и улыбнулся.
— Простите, Джонс. Это один из тех случаев, когда мне просто ненавистно мое губернаторство. А нам обязательно нужно что-то предпринимать?
— Боюсь, что да. Лондон требует обстоятельного доклада.
— Ответьте, что мы не располагаем никакими сведениями.
— Не пойдет.
— Почему?.. Ах да, черт возьми! Помпезная встреча, фотографии на первой странице партийной газеты. Глупо! Совсем не в духе Удомо.
— Уверен, что он тут ни при чем. Чтобы добиться главного, ему приходится кое в чем уступать.
— По-видимому, плюральская промышленная делегация послала тогда эти газеты на родину.
— Мало того! Они обратились к нашей службе безопасности. Они просто неистовствовали из-за того, что Мхенди здесь. Требовали его немедленной высылки в Англию. Служба безопасности вежливо дала им понять, что это их не касается, поскольку мистер Мхенди находится в стране в качестве личного гостя премьер-министра. Боюсь, что все это нам даром не пройдет.
— Да, — вздохнул Росли. — Положение не из приятных.
— То есть совсем неприятное, — спокойно поправил Джонс.
— А каким образом Мхенди пробрался туда?
— Надо полагать, через джунгли.
— Исключено. Разве вы не помните, что в свое время мы посылали специальную экспедицию. Она пыталась пройти через джунгли, но вернулась ни с чем. Это произошло еще до меня, но вы, вероятно, были уже здесь.
— Да, я помню эту экспедицию, — сказал Джонс. — Но служба безопасности утверждает, что самолетом он воспользоваться не мог. Значит, остаются джунгли. Кроме того, во многих легендах и песнях тех мест говорится о том, как во времена былого могущества люди путешествовали через джунгли.
Роман хорошо известного у нас южноафриканского писателя Питера Абрахамса «Тропою грома» — история любви «цветного» (так называют южноафриканские расисты людей смешанного происхождения и индийцев) Ленни Сварца и белой Сари Вильер. В условиях господства расистского режима эта любовь не может не кончиться и кончается трагически. Оба главных героя погибают с оружием в руках. Их гибель обретает высокий смысл призыва к активной борьбе с расизмом.Роман открывает собой типологизированное издание лучших произведений африканской литературы.
Мы уже привыкли к телевизионным реалити-шоу. Герой «Репетитора», безумный гений, пишет «реалити-роман»: заставляет вполне благополучную американскую семью играть по своему адскому сценарию. До поры до времени злодей кажется всем окружающим сущим ангелом…
Захватывающий психологический триллер. Когда-то Нелл Жарро дала по казания против Элвина Дюпри по прозвищу Пират. Он сел в тюрьму, а она вышл замуж за следователя, который вел это дело. У них счастливая семья и прекрасная дочь — но внезапно все изменилось…
В сборник включены романы известных южноафриканских писателей Питера Абрахамса «Живущие в ночи» и Ричарда Рива «Чрезвычайное положение». Эти произведения, принадлежащие к лучшим классическим образцам литературы протеста, в высокохудожественной форме отразили усиливающийся накал борьбы против расизма. Занимательность, динамизм повествования позволяют рассматривать романы как опыт политического детектива.
В сборник включены романы известных южноафриканских писателей Питера Абрахамса «Живущие в ночи» и Ричарда Рива «Чрезвычайное положение». Эти произведения, принадлежащие к лучшим классическим образцам литературы протеста, в высокохудожественной форме отразили усиливающийся накал борьбы против расизма. Занимательность, динамизм повествования позволяют рассматривать романы как опыт политического детектива.
«Во власти ночи» — роман, посвященный не только зверствам белых расистов ЮАР, о чем написаны уже десятки книг. Книга Абрахамса обращена ко всему подпольному Сопротивлению ЮАР с призывом сплотить организацию Сопротивления, построенные по расовым признакам, преодолеть все предрассудки цвета кожи. В этом основной смысл романа.Е. ГальперинаОпубликовано в журнале «Иностранная литература» №№ 6–7, 1968.
Давным-давно, в десятом выпускном классе СШ № 3 города Полтавы, сложилось у Маши Старожицкой такое стихотворение: «А если встречи, споры, ссоры, Короче, все предрешено, И мы — случайные актеры Еще неснятого кино, Где на экране наши судьбы, Уже сплетенные в века. Эй, режиссер! Не надо дублей — Я буду без черновика...». Девочка, собравшаяся в родную столицу на факультет журналистики КГУ, действительно переживала, точно ли выбрала профессию. Но тогда показались Машке эти строки как бы чужими: говорить о волнениях момента составления жизненного сценария следовало бы какими-то другими, не «киношными» словами, лексикой небожителей.
Действие в произведении происходит на берегу Черного моря в античном городе Фазиси, куда приезжает путешественник и будущий историк Геродот и где с ним происходят дивные истории. Прежде всего он обнаруживает, что попал в город, где странным образом исчезло время и где бок-о-бок живут люди разных поколений и даже эпох: аргонавт Язон и французский император Наполеон, Сизиф и римский поэт Овидий. В этом мире все, как обычно, кроме того, что отсутствует само время. В городе он знакомится с рукописями местного рассказчика Диомеда, в которых обнаруживает не менее дивные истории.
В «Рассказах с того света» (1995) американской писательницы Эстер М. Бронер сталкиваются взгляды разных поколений — дочери, современной интеллектуалки, и матери, бежавшей от погромов из России в Америку, которым трудно понять друг друга. После смерти матери дочь держит траур, ведет уже мысленные разговоры с матерью, и к концу траура ей со щемящим чувством невозвратной потери удается лучше понять мать и ее поколение.
Эйприл Мэй подрабатывает дизайнером, чтобы оплатить учебу в художественной школе Нью-Йорка. Однажды ночью, возвращаясь домой, она натыкается на огромную странную статую, похожую на робота в самурайских доспехах. Раньше ее здесь не было, и Эйприл решает разместить в сети видеоролик со статуей, которую в шутку назвала Карлом. А уже на следующий день девушка оказывается в центре внимания: миллионы просмотров, лайков и сообщений в социальных сетях. В одночасье Эйприл становится популярной и богатой, теперь ей не надо сводить концы с концами.
Детство — самое удивительное и яркое время. Время бесстрашных поступков. Время веселых друзей и увлекательных игр. У каждого это время свое, но у всех оно одинаково прекрасно.
Это седьмой номер журнала. Он содержит много новых произведений автора. Журнал «Испытание рассказом», где испытанию подвергаются и автор и читатель.
В книгу включены два романа известного африканского прозаика Нгуги ва Тхионго — «Пшеничное зерно» и «Распятый дьявол», в которых автор рассказывает о борьбе кенийцев за независимость и о современной Кении, раздираемой антагонистическими классовыми противоречиями.