Горняк. Венок Майклу Удомо - [117]
Эдибхой сидел, обняв Мхенди за плечи.
Удомо наклонился вперед и положил руку на колено Мхенди.
— Ну, брат, что ты скажешь?
— Смотрю на вас и рвусь в бой. Я уже стал отчаиваться: год как ты у власти, а вызова все нет и нет. Решил, что ты забыл про нас.
— Я прямо глазам своим не поверил, когда пришла телеграмма, — сказал Лэнвуд.
— Ведь почти два года, как ты уехал, — прибавил Мхенди.
— Такие вещи сразу не делаются, — ответил Удомо. — Пришлось выдержать целое сражение, чтобы вызвать вас сюда.
— Многое еще в их руках, — задумчиво сказал Эдибхой, — но это ненадолго.
— Вы ведь знаете, какой это хитрый народ, — сказал Удомо. — Приходится действовать осторожно.
— Теперь нас ничто не остановит! — с загоревшимся лицом воскликнул Лэнвуд.
И снова, как тогда в порту, Мхенди почувствовал, что Удомо словно ушел в себя.
— А как насчет меня? — негромко спросил он.
— Мы поговорим об этом позднее, — ответил Удомо. — Самое главное, что ты здесь.
— Да, — кивнул Мхенди. — Наконец-то я в Африке.
Удомо взял Мхенди за руку.
— Не беспокойся, брат. — Голос его звучал задушевно, совсем как когда-то в Лондоне.
У Мхенди отлегло от сердца, он улыбнулся.
Автомобиль въехал на Холм и устремился вниз.
— Смотрите! — воскликнул Эдибхой.
Теперь они были на западной окраине города. Впереди виднелась высокая трибуна, а вокруг нее, не обращая внимания на жгучее солнце, толпились тысячи людей. Из репродукторов, расставленных по всей огромной площади, гремела музыка.
— Это площадь Свободы, — сказал Удомо.
— Здесь родилась наша партия, — стал рассказывать Эдибхой. — Здесь мы дали клятву верности в тот день, когда Удомо увезли в тюрьму. Поэтому она и называется площадью Свободы. Со временем на ней будет выстроен Дом комитета партии. Здесь мы сообщаем народу все важные решения.
Завидев автомобиль, толпа восторженно загудела. Многие кинулись навстречу.
— Я обязательно напишу историю этой бескровной революции, — взволнованно проговорил Лэнвуд.
Автомобиль остановился. Удомо первым пошел к трибуне. Он держался просто и непринужденно. Его то и дело останавливали. Он внимательно выслушивал всех. Иногда доставал из складок своей тоги блокнот и карандаш и записывал, что ему говорили. Они были уже возле трибуны, когда какая-то старуха крикнула:
— Удомо, Удомо, у меня нет сил пробиться к тебе. Скажи им, чтобы помолчали.
Удомо поднял руки.
— Тихо!
Наступила тишина.
— Говорят, ты мало спишь, — начала старуха. — Вот я и хочу спросить — сколько ты спишь?
— Я здоровый человек, мать. И сплю достаточно.
— Ты мне прямо отвечай — сколько часов ты спишь?
— Я часов не считал. Когда меньше, когда больше.
— Говорят, иногда ты до самого рассвета не ложишься, а утром идешь работать. Правда это?
— Только когда у меня много работы.
— А работы у тебя всегда много? Верно?
Удомо повернулся к толпе и, улыбаясь, поднял руки.
— Мать совсем меня в угол загнала. Вот она какая умная.
Толпа криками выражала одобрение:
— Так ведь твои силы нам нужны, они всей Африке нужны, — крикнула старуха. — Значит, ты должен беречь их.
— Обещаю тебе, мать, буду беречь.
— Спи побольше. Пусть и другие работают. Нам твой ум нужен — ты ведь о всех нас думаешь…
— Мудро говоришь, мать, — ответил Удомо. — Я буду беречь себя.
Он поднялся на трибуну. Селина и остальные руководители партии были уже там. Удомо подошел к микрофону. Огромная толпа стихла. Он говорил негромко, и каждому казалось, что он обращается именно к нему.
— Помните, я рассказывал вам на митингах и писал в нашей газете о людях, которые были со мной в те дни, когда я только мечтал о свободе — о свободе, которую мы теперь завоевали. Вы знаете Эдибхоя. Он все время был среди вас. Это они с Селиной создали нашу партию, когда я сидел вон там. — Он показал на тюрьму на вершине Холма. — Эдибхой, Селина и все вы боролись здесь, а эти люди — мои братья, о которых я говорил вам, о которых писал в газете, — сражались за наше дело в чужой, холодной стране. Они сражались за над. Их оружием было слово, вы читали их статьи в нашей газете. И вот они здесь, перед нами. Нам потребовалось много времени, чтобы добиться их приезда. Мы еще не так свободны, как хотели бы. Многое еще в руках белых. Есть такой зверь, его зовут «иммиграцией». Раньше этот зверь помогал белым владеть Африкой. Помните, я рассказывал о моем возвращении на родину. Мы с Селиной должны были ждать, пока все белые высадятся, и только тогда смогли сойти на берег. В этом был виноват зверь, о котором я говорю — «иммиграция». А сегодня мои братья — вы видите: они тоже черные — первыми сошли с парохода. Выходит, нам удалось укротить этого зверя. Пройдет немного времени, и он будет слушаться нас, как слушается собака своего хозяина. Мы завоюем полную свободу для своей страны. Мы будем действовать твердо, но не прибегая к насилию — если сможем. Если же нам будут мешать, мы найдем другие пути. Как вы считаете, друзья?
— Верно, верно, Удомо! — загремело над площадью.
— Они не хотели впускать сюда моих братьев, но я был тверд. И вот они здесь. Мы должны учиться быть твердыми в тех случаях, когда твердость необходима.
Друзья мои, все вы слышали о стране, которая называется Плюралией. В этой стране пять миллионов белых держат в повиновении свыше сорока миллионов наших братьев — африканцев. Я говорю сейчас как африканец, как вождь вашей партии. Пока что я не могу говорить так же от имени правительства нашей страны. Вы понимаете почему. Как вождь вашей партии я говорю вам — наши братья в Плюралии бесправны. Они пытались восстать, их восстание было безжалостно подавлено. Но они подымутся снова. И настанет день, когда они будут свободны. Вот он — мой брат Дэвид Мхенди — вождь наших угнетенных братьев в Плюралии. Приветствуйте его. Хорошенько приветствуйте. Пусть белые в Плюралии знают, на чьей стороне ваши симпатии.
Роман хорошо известного у нас южноафриканского писателя Питера Абрахамса «Тропою грома» — история любви «цветного» (так называют южноафриканские расисты людей смешанного происхождения и индийцев) Ленни Сварца и белой Сари Вильер. В условиях господства расистского режима эта любовь не может не кончиться и кончается трагически. Оба главных героя погибают с оружием в руках. Их гибель обретает высокий смысл призыва к активной борьбе с расизмом.Роман открывает собой типологизированное издание лучших произведений африканской литературы.
Захватывающий психологический триллер. Когда-то Нелл Жарро дала по казания против Элвина Дюпри по прозвищу Пират. Он сел в тюрьму, а она вышл замуж за следователя, который вел это дело. У них счастливая семья и прекрасная дочь — но внезапно все изменилось…
В сборник включены романы известных южноафриканских писателей Питера Абрахамса «Живущие в ночи» и Ричарда Рива «Чрезвычайное положение». Эти произведения, принадлежащие к лучшим классическим образцам литературы протеста, в высокохудожественной форме отразили усиливающийся накал борьбы против расизма. Занимательность, динамизм повествования позволяют рассматривать романы как опыт политического детектива.
Мы уже привыкли к телевизионным реалити-шоу. Герой «Репетитора», безумный гений, пишет «реалити-роман»: заставляет вполне благополучную американскую семью играть по своему адскому сценарию. До поры до времени злодей кажется всем окружающим сущим ангелом…
В сборник включены романы известных южноафриканских писателей Питера Абрахамса «Живущие в ночи» и Ричарда Рива «Чрезвычайное положение». Эти произведения, принадлежащие к лучшим классическим образцам литературы протеста, в высокохудожественной форме отразили усиливающийся накал борьбы против расизма. Занимательность, динамизм повествования позволяют рассматривать романы как опыт политического детектива.
«Во власти ночи» — роман, посвященный не только зверствам белых расистов ЮАР, о чем написаны уже десятки книг. Книга Абрахамса обращена ко всему подпольному Сопротивлению ЮАР с призывом сплотить организацию Сопротивления, построенные по расовым признакам, преодолеть все предрассудки цвета кожи. В этом основной смысл романа.Е. ГальперинаОпубликовано в журнале «Иностранная литература» №№ 6–7, 1968.
Жизнь Полины была похожа на сказку: обожаемая работа, родители, любимый мужчина. Но однажды всё рухнуло… Доведенная до отчаяния Полина знакомится на крыше многоэтажки со странным парнем Петей. Он работает в супермаркете, а в свободное время ходит по крышам, уговаривая девушек не совершать страшный поступок. Петя говорит, что земная жизнь временна, и жить нужно так, словно тебе дали роль в театре. Полина восхищается его хладнокровием, но она даже не представляет, кем на самом деле является Петя.
«Неконтролируемая мысль» — это сборник стихотворений и поэм о бытие, жизни и окружающем мире, содержащий в себе 51 поэтическое произведение. В каждом стихотворении заложена частица автора, которая очень точно передает состояние его души в момент написания конкретного стихотворения. Стихотворение — зеркало души, поэтому каждая его строка даёт читателю возможность понять душевное состояние поэта.
Россия, Сибирь. 2008 год. Сюда, в небольшой город под видом актеров приезжают два неприметных американца. На самом деле они планируют совершить здесь массовое сатанинское убийство, которое навсегда изменит историю планеты так, как хотят того Силы Зла. В этом им помогают местные преступники и продажные сотрудники милиции. Но не всем по нраву этот мистический и темный план. Ему противостоят члены некоего Тайного Братства. И, конечно же, наш главный герой, находящийся не в самой лучшей форме.
О чем этот роман? Казалось бы, это двенадцать не связанных друг с другом рассказов. Или что-то их все же объединяет? Что нас всех объединяет? Нас, русских. Водка? Кровь? Любовь! Вот, что нас всех объединяет. Несмотря на все ужасы, которые происходили в прошлом и, несомненно, произойдут в будущем. И сквозь века и сквозь столетия, одна женщина, певица поет нам эту песню. Я чувствую любовь! Поет она. И значит, любовь есть. Ты чувствуешь любовь, читатель?
События, описанные в повестях «Новомир» и «Звезда моя, вечерница», происходят в сёлах Южного Урала (Оренбуржья) в конце перестройки и начале пресловутых «реформ». Главный персонаж повести «Новомир» — пенсионер, всю жизнь проработавший механизатором, доживающий свой век в полузаброшенной нынешней деревне, но сумевший, несмотря ни на что, сохранить в себе то человеческое, что напрочь утрачено так называемыми новыми русскими. Героиня повести «Звезда моя, вечерница» встречает наконец того единственного, кого не теряла надежды найти, — свою любовь, опору, соратника по жизни, и это во времена очередной русской смуты, обрушения всего, чем жили и на что так надеялись… Новая книга известного российского прозаика, лауреата премий имени И.А. Бунина, Александра Невского, Д.Н. Мамина-Сибиряка и многих других.
Две женщины — наша современница студентка и советская поэтесса, их судьбы пересекаются, скрещиваться и в них, как в зеркале отражается эпоха…
В книгу включены два романа известного африканского прозаика Нгуги ва Тхионго — «Пшеничное зерно» и «Распятый дьявол», в которых автор рассказывает о борьбе кенийцев за независимость и о современной Кении, раздираемой антагонистическими классовыми противоречиями.