Горький вкус времени - [80]

Продавщица взяла у Жан-Марка веер с изображением Тампля, подала ему веер с Дантоном и протянула руку ладонью вверх.

– Дайте мне несколько франков. – Она положила деньги на поднос и встала. – Спасибо, гражданин. Все будут завидовать вашей даме, когда она раскроет мой веер.

– Когда? – упорствовала Жюльетта.

– Если мы решим помочь… – Нана Сарпелье взялась за поднос. – Я дам тебе знать, когда выполним задание. Оставьте свой адрес Раймону.

– Раймону?

– Раймону Жордано, тому, кто вас обслуживал. Кафе принадлежит ему, а он – один из наших. – Нана взяла поднос и пошла мимо занятых столиков, останавливаясь то там, то тут, с улыбкой перекидываясь с посетителями несколькими словами.

– Дело сделано. – Жан-Марк глотнул вина. – А теперь подождем.

Жюльетта протянула руку к вееру с портретом Дантона.

– Она нарисовала просто чудовище. Как вы думаете, она действительно что-нибудь продает?

Жан-Марк, наблюдавший за Нана, ходившей по залу, подавил улыбку.

– Скорее всего она делает хорошие деньги..

– Но работа дрянная, и она… – Жюльетта бросила взгляд на лицо Жан-Марка, потом на Нана, склонившуюся над тучным господином, сопровождавшим рыжую даму полусвета. – Он покупает у нее веер.

– Да. – Жан-Марк глотнул еще вина.

– Как вы думаете, он тоже ищет Уильяма Даррела?

Жан-Марк рассмеялся.

– По-моему, он ищет приятных развлечений в любой удобной постели или алькове.

– О! – Жюльетта с новым интересом посмотрела на продавщицу. – А почему с ней, а не со своей рыжей дамой? Его спутница гораздо красивее.

– Потому что мужчина может отличить, когда женщина раздвигает ноги, получая наслаждение от мужчины, а когда – ради удовольствия, которое ей доставляет звон монет.

– И это что – так отличается?

Жан-Марк допил вино и сделал знак обслуживавшему их мужчине подойти к их столику.

– Да, Жюльетта, это очень большая разница.

– Как вы думаете, сколько времени нам придется ждать от Раймона Жордано ответа? – Жюльетта обернулась к Жан-Марку. Пропустив ее вперед, он закрыл дверь с облегчением. На сегодня они отыграли свои роли. – Надо бы их поторопить, – не унималась она.

Жан-Марк пересек вестибюль, бросив плащ и перчатки на затянутую тканью скамью под овальным зеркалом.

– Это было бы бесполезно, – запоздало ответил он и подошел к Жюльетте.

– Но мы могли бы… Что вы делаете?

– Расстегиваю вашу накидку.

– Я могу сделать это сама, – еще противилась на словах Жюльетта, но уже покорно и с нетерпением ожидая его прикосновений. Она ощущала запах его тела, не удушливо-сладкий, как у мужчин при дворе, а чистый и… приятный.

– Вы должны привыкать к маленьким знакам внимания. – Жан-Марк медленно снял накидку с плеч девушки. – Это единственное, что я могу сделать для женщины, подарившей мне удовольствие. Это простая вежливость – отвечать добротой на доброту, и я считаю своим долгом заботиться о ваших удобствах.

Жюльетта ощутила теплую апатию.

– Это было… всего лишь притворство.

– Неужели? А я воспринимаю свою роль совершенно серьезно. В кафе вы посетовали, что платки царапают ваши грудки, их кружева ранят вашу нежную кожу. Там я не мог избавить вас от этого неудобства, но теперь я готов.

– Какое неудоб… – Жюльетта резко вдохнула воздух. Жан-Марк просунул большой и указательный пальцы за корсаж ее платья, задев сосок. Пальцы нежно сжимали его. От этого мгновенного прикосновения Жюльеттой овладела истома. А пальцы уже вытягивали платок, кружева которого медленно скользнули по ее соску.

Мышцы живота Жюльетты сжались в ответ, что было совсем странно. Он ведь даже не дотрагивался до него. Жан-Марк и грудей почти не коснулся, только соска, а груди отяжелели, налились, их как-то знобко покалывало… Жан-Марк вынул второй платок из-за ее корсажа, а Жюльетта только бессильно смотрела на него, отдаваясь охватившим ее неизведанным еще ощущениям.

Лицо Жан-Марка слегка покраснело. На виске трепетно пульсировала жилка, когда он достал третий платок.

– Вы сказали, их было всего шесть? – Голос Жан-Марка звучал глухо, хрипло, дыхание стало прерывистым. Его пальцы уже хозяйничали под левой грудью, мяли, растирали, поглаживали ее сосок.

Жюльетта качнулась к нему, закусив нижнюю губу, чтобы сдержать стон протеста и желания.

Жан-Марк поднят глаза к лицу Жюльетты, вытаскивая платок над соском, одновременно сжимая в ладони ее грудь, лаская вновь сосок, жаждущий его рук.

– Как я уже говорил, платки вам не нужны. Если вы хотите выглядеть более женственной на людях, то я готов вам помочь. – Он вытащил очередной платок из-за корсажа. – Посмотрите на себя, – прошептал он.

Жюльетта опустила глаза. Ее груди словно выросли и потяжелели. Они были такие нежные и зовущие. Соски набухли поспевающими розовыми вишенками.

– В следующий раз, когда мы поедем в кафе, я задерну шторы в экипаже. – Жан-Марк вытаскивал из-за корсажа последний платок мучительно медленно. – Многое я могу делать руками. – Он неожиданно дернул платок, задев сосок Жюльетты и оставив за этим прикосновением вспышку пламени. – И ртом. Хотите попробовать? – Ноздри Жан-Марка слегка раздувались, черные глаза жадно вбирали ее плоть. – По-моему, вы умираете от желания. Показать вам?