Горький и евреи. По дневникам, переписке и воспоминаниям современников - [23]
Опираясь на авторитетное мнение Томаса Манна — одного из крупнейших писателей и мыслителей ХХ столетия, далекого от какой-либо формы «левизны», отметим еще раз, что Горький — «русский социалист, марксист, убежденный коммунист», выступал на мировой культурно-общественной сцене как
носитель нравственного начала, орган общественной совести; он принадлежит тому духовному обществу Европы, члены которого, будучи в большинстве случаев не связаны между собою лично, давно нашли друг друга в высшей сфере, уже осуществляя в области духа то единство, за которое борется эта часть света; обществу национально и индивидуально резко дифференцированных личностей, голоса которых, однако, звучат в унисон, когда возникает необходимость выступить против несправедливости, некультурности, фальшивого порядка[31]
Что же касается «иллюзий» и «заблуждений», то в случае Горького надежной оценочной системой нам представляется «закон Лукача», гласящий, что:
Иллюзии и заблуждения большого писателя-реалиста только в том случае могут быть плодотворны для искусства, если это исторически необходимые иллюзии и заблуждения, связанные с большим историческим движением [ЛУКАЧ. С. 318].
Все вышеизложенные соображения составляют, образно говоря, общий контур, очерчивающий поле значимости личности Горького. Сегодня, как и добрых тридцать лет тому назад,
задача нарисовать духовный портрет Горького без хрестоматийного глянца и весьма модной теперь среди публицистов огульной критики [ПРИМОЧКИНА. С. 4–5],
— по-прежнему продолжает оставаться актуальной в горьковедении. Напомним также, что до настоящего времени все еще не имеется фундаментально написанной научно-политической биографии Горького. Подобная ситуация, как нам представляется, обусловлена целым комплексом как субъективных, так и объективных причин. Первые связаны сугубо с личностью Горького-мыслителя, эклектичностью и философской несистематизированностью его мировоззрения. Об этом в частности речь пойдет в следующей главе. Вторые — с наличием затененных страниц в горьковедении, одной из которых является «еврейская тема» в жизни Горького. Исследования по теме «Горький и евреи» были исключены из советского горьковедения в силу антисемитской по своей сути идеологической линии КПСС [БЛЮМ]. Такие факты, как неустанная борьба Горького-публициста и общественника с антисемитизмом в России, его декларативная симпатия к «еврею» и мировоззренческий филосемитизм, если и упоминались горьковедами, то всегда походя, вскользь, без фиксации на них внимания читателей и каких-либо научных комментариев. И это при том, что в биографии Горького еврейская нота звучит не просто отчетливо, а образно выражаясь, набатно, и обойти ее в случае полноценной научной реконструкции его образа невозможно. Более того,
при всех современных переоценках личности, творчества и деятельности Горького как писателя и общественной фигуры нельзя не сознавать его тесной связи с влиятельнейшими политическими и культурными процессами в мировой истории XX века. Одним из этих процессов был сионизм — идеология, ставшая политической практикой и приведшая к возникновению еврейского государства [ХАЗАН (II). Т. 1. С. 70].
В ненаучной публицистики, особенно национал-патриотического толка, юдофильство и просионистские симпатии Горького, служат, как правило, питательной средой для культивирования клеветнических измышлений — «русофоб», «иудо-масон», «заклятый враг русского крестьянства», в его адрес. Что же касается незаиде-ологизированного горьковедения, то здесь, несмотря на то, что тематика русско-еврейских культурных отношений является сегодня предметом широкого дискурса, тема «Горький и евреи» по прежнему относится к разряду terra inсognitа. На сегодняшний день малодоступная широкому читателю книга «Горький и еврейский вопрос» — см. [АГУРСКИЙ-ШКЛОВСКАЯ], остается единственной работой на данную тему.
Напомним читателю, что в «России, которую мы потеряли» антисемитизм был не только бытовым явление, архетипической формой коллективного бессознательного — в этом качестве, он и по сей день процветает во всем мире (sic!), но, в отличие от большинства европейских стран, имел законодательно закрепленный статус государственной политики[32]. Этот факт в современной России, где все больше и больше в массмедийную моду входит некритическая апология царизма, предпочитают не акцентировать или вовсе игнорируют, когда в контексте социальной ситуации предреволюционной эпохи поминается пресловутый «еврейский вопрос». Предпочитают умалчивать и о том, что если в начале 1880-х годов в большинстве стран Европы законодательно утвердились принципы толерантности в отношении иудейской религии, то в Российской империи, напротив, произошел резкий переход к агрессивно юдофобской государственной идеологии.
На смену принципу расширения прав евреев ради их сближения с остальным населением страны пришло представление о евреях как об «инородцах», вредных для страны, и несущих ответственность за все ее несчастья [ЭЕЭ/article/15442].
В контексте антисемитской доктрины главного придворного идеолога Константина Победоносцева российскими правительственными чиновниками
Настоящая книга относится к жанру документальной беллетристики и повествует о жизни советского художественного андеграунда 60-х – 80-х годов XX в. Ее персонажи – художники и поэты-нонконформисты, являвшиеся, по мнению партийных идеологов, «выразителями буржуазной эстетики и морали». На страницах книги читатель встретит немало имен бывших «гениев андеграунда». Из образов этих людей, их историй и элементов своей собственной биографии автор соткал яркое мозаичное полотно того «чудного» времени, коим являлись последние три десятилетия существования СССР, страны несбыточных надежд. В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Вниманию читателя предлагается первое подробное жизнеописание Марка Алданова – самого популярного писателя русского Зарубежья, видного общественно-политического деятеля эмиграции «первой волны». Беллетристика Алданова – вершина русского историософского романа ХХ века, а его жизнь – редкий пример духовного благородства, принципиальности и свободомыслия. Книга написана на основании большого числа документальных источников, в том числе ранее неизвестных архивных материалов. Помимо сведений, касающихся непосредственно биографии Алданова, в ней обсуждаются основные мировоззренческие представления Алданова-мыслителя, приводятся систематизированные сведения о рецепции образа писателя его современниками.
Марк Уральский — автор большого числа научно-публицистических работ и документальной прозы. Его новая книга посвящена истории жизни и литературно-общественной деятельности Ильи Марковича Троцкого (1879, Ромны — 1969, Нью-Йорк) — журналиста-«русскословца», затем эмигранта, активного деятеля ОРТ, чья личность в силу «политической неблагозвучности» фамилии долгое время оставалась в тени забвения. Между тем он является инициатором кампании за присуждение Ивану Бунину Нобелевской премии по литературе, автором многочисленных статей, представляющих сегодня ценнейшее собрание документов по истории Серебряного века и русской эмиграции «первой волны».
В книге, посвященной теме взаимоотношений Антона Чехова с евреями, его биография впервые представлена в контексте русско-еврейских культурных связей второй половины XIX — начала ХХ в. Показано, что писатель, как никто другой из классиков русской литературы XIX в., с ранних лет находился в еврейском окружении. При этом его позиция в отношении активного участия евреев в русской культурно-общественной жизни носила сложный, изменчивый характер. Тем не менее, Чехов всегда дистанцировался от любых публичных проявлений ксенофобии, в т. ч.
Настоящая книга писателя-документалиста Марка Уральского является завершающей в ряду его публикаций, касающихся личных и деловых связей русских писателей-классиков середины XIX – начала XX в. с евреями. На основе большого корпуса документальных и научных материалов дан всесторонний анализ позиции, которую Иван Сергеевич Тургенев занимал в национальном вопросе, получившем особую актуальность в Европе, начиная с первой трети XIX в. и, в частности, в еврейской проблематике. И. С. Тургенев, как никто другой из знаменитых писателей его времени, имел обширные личные контакты с российскими и западноевропейскими эмансипированными евреями из числа литераторов, издателей, музыкантов и художников.
Книга посвящена истории взаимоотношений Ивана Бунина с русско-еврейскими интеллектуалами. Эта тема до настоящего времени оставалась вне поле зрения буниноведов. Между тем круг общения Бунина, как ни у кого другого из русских писателей-эмигрантов, был насыщен евреями – друзьями, близкими знакомыми, помощниками и покровителями. Во время войны Бунин укрывал в своем доме спасавшихся от нацистского террора евреев. Все эти обстоятельства представляются интересными не только сами по себе – как все необычное, выходящее из ряда вон в биографиях выдающихся личностей, но и в широком культурно-историческом контексте русско-еврейских отношений.
В новой книге известного слависта, профессора Евгения Костина из Вильнюса исследуются малоизученные стороны эстетики А. С. Пушкина, становление его исторических, философских взглядов, особенности религиозного сознания, своеобразие художественного хронотопа, смысл полемики с П. Я. Чаадаевым об историческом пути России, его место в развитии русской культуры и продолжающееся влияние на жизнь современного российского общества.
В статье анализируется одна из ключевых характеристик поэтики научной фантастики американской Новой волны — «приключения духа» в иллюзорном, неподлинном мире.
Нобелевская лекция лауреата 1998 года, португальского писателя Жозе Сарамаго.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.