Горький дым костров - [8]

— Невзначай?

Иван Иванович промолчал.

— Значит, невзначай?.. Я так и подумал, — хитро прищурился Андрей Дмитриевич. — Невзначай — а ведь до чего кстати… Не понимаешь? Ребята все в бой рвутся, ага? Подрывники, диверсанты, стреляют в самое яблочко, ага? А тут вроде бы даже и не боевое дело. Лежи себе полеживай, считай себе посчитывай. Ну что это такая за война для них, молодых, горячих? А вот раз уж сам политрук вызвался — тут положение меняется в корне, ага?.. Молчишь? Ну молчи, молчи!

— Товарищ руководитель группы, у меня два практических предложения. — Иван Иванович чувствовал себя неловко, словно его поймали на чем-то нехорошем, и поторопился сменить тему разговора. — Можно сказать?

— Ну давай, давай!

— Первое. На одну только память надежда в секрете плохая. Когда эшелон однородный — еще куда ни шло. А смешанный — попробуй запомнить, сколько всего и с чем.

— Записывать надо, Иван Иванович. Понятное же дело!

— А сколько у нас с вами бумаги? У меня блокнот, наполовину исписанный, у вас. А еще?.. У кого что было, все скурили. И карандаши. Раз, два и обчелся… Мелочь, конечно.

— М-да! — руководитель группы озадаченно почесал затылок. — Мелочь-то мелочь, а как не станет чем писать… Придется добывать, причем срочно… А еще что?

— Местечко я другое присмотрел. Чуть левее. Здесь чем неудобно? Ровное место, трудно вагоны считать, только успевай головой вертеть. А там поворот и взгорок, поезд замедляет ход… Ох! — подхватился Иван Иванович. — Который теперь час?

— Скоро одиннадцать.

Иван Иванович отбросил одеяло, под которым согревался и никак не мот согреться после многочасового лежания на сырой земле.

— Куда?

— Сводка Совинформбюро!

— Ничего не случится, если пропустишь разок… Ладно, я радисту скажу, он послушает.

— Нет, так не годится. Я политрук, а не он. Мне самому надо. Вы ведь рядом были, когда комиссар наказывал перед высадкой: «Пропаганда и агитация среди личного состава — вот твоя первейшая обязанность».

— Это-то я слышал. Но слышал я и другое. Как Мишка орал: «Братцы, политрук артполк засек!»

— Ну и что?

— А то, что с главной обязанностью политрука у тебя полный порядок… А ну, лежи, лежи и грейся, кому сказано? Очень ты мне нужен хворый! — и руководитель группы чуть ли не силой снова уложил Ивана Ивановича на кучу еловых лап, заменявших постель…

Сводку Совинформбюро Иван Иванович все-таки прослушал сам. На следующий день, в шесть часов утра. С нее, со сводки, начинались во время войны все утренние передачи московского радио.

Операция «Лошади»

Наблюдение за Варшавской железной дорогой стало повседневной работой партизанских разведчиков. Сведения собирались непрерывно. Днем и ночью. При солнце и в непогоду. Круглыми сутками. Неделями. Месяцами.

В секрет ходили по двое. Смены стали производить реже, чем вначале: малейшее движение возле железнодорожного полотна, едва приметный след на тропинке настораживали гитлеровцев. Было замечено, например, что подковки на обуви выдают врагу пути передвижения партизан. Обнаружив в грязи «русс-каблук», патрульные немедленно поднимали тревогу.

Один из двоих разведчиков, по крайней мере, раз в сутки, незаметно выбирался из тайного убежища и доставлял собранные данные в заранее условленное место: засовывал в незаметное дупло дерева на обочине или клал под придорожный камень. Оттуда сообщения разведчиков забирал партизанский связник из местных жителей и переправлял на базу группы. А там собранные в разных местах разведывательные данные сводились воедино, зашифровывались и без промедления передавались в эфир — оперативные сведения лишь тогда представляют собой ценность, когда они своевременно попадают в штабы для обработки и анализа.

Фашисты нередко производили тщательное прочесывание всей территории вдоль линии железной дороги. Чаще всего их побуждали к этому диверсии, совершаемые соседними партизанскими подразделениями. Там, в отрядах, торжествовали: операция удалась, пущен под откос паровоз и столько-то вагонов. А разведчики из группы Фризена, чертыхаясь, едва уносили ноги, чтобы потом, после прочесывания, под покровом ночной темноты снова пробираться к своим «лежбищам», стараясь ни малейшим шорохом не насторожить патрулей.

Время от времени разведчиков заменяли, и они возвращались на базу. Считалось — для отдыха. Но после вынужденного многодневного лежания людям требовался не отдых, а активные действия. Они рвались в бой, и нельзя было отказать им в этом.

Осенью сильно развезло дороги. Стало невероятно трудно добираться до разбросанных на большой территории «почтовых ящиков» — тайников с донесениями разведчиков. Да и зима на носу с ее метелями и глубоким снежным покровом — попробуй-ка походи пешком! Словом, требовался транспорт. А о каком транспорте, кроме лошадей, могла идти в тех условиях речь?

С помощью своих добровольных помощников из числа местных жителей руководство группы установило, что на окраине ближнего поселка находятся конюшни, в которых содержатся лошади какого-то транспортного подразделения вермахта. Сытые, ухоженные кони, вполне пригодные для задуманных дел.

Одна закавыка: как их взять? В поселке большой гитлеровский гарнизон, конюшни хорошо охраняются.