Горькая услада - [23]
Фернанда тоже уехала. Сальдон написал для нее новую пьесу и, как человек весьма талантливый, стал невероятно капризным, что грозило Фернанде крупными неприятностями. Чтобы уладить эту глупую историю, она принуждена была уехать из Монте-Карло раньше, чем предполагала.
Таким образом, Сильвия и ее мать остались одни, абсолютно чужие друг другу люди и очень несчастные… Дни тянулись медленно и уныло, бесконечно длинные, напоенные солнцем и ароматом цветов. Ночью они обе лежали без сна, напряженно вглядываясь в темноту ночи…
«Такое состояние, должно быть, бывает, когда начинают сходить с ума», — думала Сильвия. Додо почти не разговаривала с ней и, казалось, даже не замечала ее. Часы медленно отсчитывали время тяжелыми, мерными ударами. Монти стал теперь для Сильвии чем-то вроде ангела-утешителя; кроме того, для нее являлось некоторой поддержкой то, что он отвезет их в Англию.
Может быть, и Родди там.
Сильвия все время лежала с закрытыми глазами; при этой мысли она широко раскрыла их, и ее бледные щеки покрылись ярким румянцем. Она поднялась, опершись руками о диван.
Но даже если он в Англии, то что же из этого? Если даже они встретятся теперь, какое это может иметь значение после того, как он ее бросил? Ничто никогда не сможет уничтожить того факта, что он так жестоко обошелся с ней и сделал это, по-видимому, вполне обдуманно.
Внизу, на террасе, оркестр заиграл «Пасадену», и эти звуки перенесли Сильвию в огромный зал казино, где она танцевала с Родди… Даже тогда он лгал ей, обманул ее, заставил думать, что он профессиональный танцор… О, зачем она ему вообще поверила?!
Но звуки музыки вскоре развеяли ее мрачные мысли, унесли снова к блеску и радости, к мечтам о тех первых, незабываемых часах, когда мир казался зачарованным садом и каждое мгновение было по-новому прекрасно.
Перед глазами встало склоненное к ней смеющееся лицо Роднея, она ясно почувствовала под своей рукой его мягкие густые волосы; вновь услыхала, как они оба рассмеялись, когда она сказала, что его волосы похожи на бобровый воротник и чересчур длинные для мужчины.
— Здесь нет хороших парикмахеров, — ответил он. — Но вы не очень-то смейтесь над моей прической — из ваших стриженых волос тоже уже можно плести косы…
Она вспомнила все эти мелочи с какой-то мучительной отчетливостью. Как они умудрялись, в промежутках между поцелуями и такими горячими клятвами и признаниями, смеяться так весело, как они смеялись. Сильвия встала. Ее охватило странное беспокойство, вызванное резким контрастом между прошлым и настоящим; она чувствовала сильную усталость и в то же время какое-то необъяснимое стремление вперед. Жизнь шла своим чередом, все было так же спокойно и радостно, как и раньше, только ее сердце было разбито. Она подошла к окну. Под ярким южным солнцем море расстилалось кругом, такое лазурное и спокойное — как на цветных открытках; на улице царило оживление. Эта веселая нарядная толпа, блеск и музыка, даже природа, которой не было никакого дела до ее страданий, показались Сильвии невероятно жестокими.
Она отошла от окна и снова опустилась на диван.
Ах, если бы хоть что-нибудь нарушило это томительное оцепенение!
Дверь открылась, и в комнату вошел Монти. Он был очень взволнован.
— Послушайте, деточка, я должен немедленно уехать, меня вызывают в Ньюмаркет. Мой жокей Сэм заболел. Я заказал два места в спальном вагоне для вас и для Додо на вторник. Если Сэму станет лучше, я встречу вас в Париже. Бедняга! Вот не повезло ему — воспаление легких, подумайте только… Я очень тороплюсь, дорогая, у меня даже не будет времени повидать вашу мать. Вы уже сами расскажете ей все. — Он замолчал, потом внезапно спросил: — Бит, вы мне позволите поцеловать вас на прощание?
Сильвия подняла голову. Какое теперь может иметь значение, поцелует ее Монти или нет?
— До свидания, Монти, милый, — мягко сказала она. — Вы так добры к нам. Значит, до вторника. Я надеюсь, что Сэм поправится.
— Вы — настоящий ангел, — мягко заметил Монти, целуя ее.
Сильвия слышала, как его шаги замерли в отдалении. Теперь и он уехал; Додо и она остались одни. Сильвия решила, что должна повидать свою мать. Она подошла к двери комнаты Додо и постучала.
— Войдите!
— Это я, мама…
— Тебе что-нибудь нужно?
— Нет, я просто зашла к тебе сказать, что Монти пришлось уехать в Ньюмаркет… Его вызвали, и он полетел туда на аэроплане. Его жокей Сэм заболел воспалением легких. Монти сказал мне, что он заказал для нас места в спальном вагоне на будущий вторник. Он оставил билеты у швейцара.
— А… — протянула Додо. Опустив голову и вперив взор в пространство прямо перед собой, она сидела неподвижно, положив руки на ручки кресла. Она даже не взглянула на Сильвию.
— Так что все в порядке… — закончила девушка.
— Совершенно… — равнодушно согласилась Додо.
— Ты не хочешь погулять или покататься, мама?
— Нет! Спасибо.
Сильвии ничего другого не оставалось, как оставить Додо одну. Ей незачем было больше оставаться с матерью. Она прошла к себе.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Кассо был аккуратен, как всегда.
— Время, и только время, — сказал он, беря сигару, которую ему предложил Эшли, и, вдохнув ее аромат, закрыл от удовольствия глаза. — Да, дорогой милорд, дайте срок, и наш юный друг снова встанет на ноги. Кстати, для него была бы очень полезна небольшая прогулка по морю. Очень хорошо, если бы вы прокатились с ним на вашей яхте, только очень медленно, конечно, пока он не окрепнет окончательно.
Красавица Каро Клэвленд не знает отбоя от мужчин, но ее сердце принадлежит лишь одному. И кажется, что никто на свете не любит сильнее, чем она. Когда Каро узнает, что возлюбленный ей изменяет, жизнь девушки теряет прежний смысл. Не в силах справиться со своим несчастьем, она решает уехать. Но Каро даже не подозревает, какие невероятные приключения ждут ее в далеком Египте!
Светский повеса Шарль Кэртон привык пользоваться расположением дам, и связь с юной Сарой была для него очередной интрижкой. Он втянул девушку в свою любовную игру, а когда она явилась к нему домой и объявила о своем намерении остаться, жестоко посмеялся над ней. С тех пор прошло несколько лет. Увидев в гостиной роскошного особняка графиню Сару Дезанж, Шарль с трудом узнал в лучезарной красавице ту самую отважную девушку – и в его сердце вспыхнуло новое чувство…
Два произведения английской писательницы Оливии Уэдсли посвящены неумирающей теме — любви мужчины и женщины, и написаны с характерным для «дамского романа» мастерством изображения переживаний героев и чрезвычайно увлекательной интригой.Прелестная героиня второго романа («Похищенные часы счастья») завоевывает сердца благодаря не столько своей красоте, сколько огромной душевной щедрости и глубине чувств. Покоренные восхитительной женственностью и в то же время силой духа своей возлюбленной, человек, не придававший серьёзного значения любовным переживанием, аристократ и государственный деятель, приходит к убеждению, что «есть нечто в жизни, что дороже славы, дороже честолюбия, дороже самой жизни — и это любовь!».Счастье достается героям романа нелегкой ценой, но тем сладостнее торжество любви.
Оливия Уэдсли – известная английская романистка, культивировавшая жанр любовного романа. Творчество ее, рассчитанное на массового читателя, насыщено мелодраматизмом, отличается глубиной проникновения в женскую психологию.
Оливия Уэдсли — известная английская романистка, культивировавшая жанр любовного романа. Творчество ее, рассчитанное на массового читателя, насыщено мелодраматизмом, отличается глубиной проникновения в женскую психологию.
После смерти родителей Тони вынуждена переехать к дяде. С первых же дней ее жизнь в доме становится невыносимой. Ревнуя мужа к племяннице, леди Сомарец старается всяческими способами избавиться от ненавистной ей девчонки. Ведь та, по ее мнению, некрасива и глупа. О, бедная, бедная Тони! Она уверена, что счастья больше нет! Но однажды в ее сердце просыпается любовь…
Иван и Юлиана Первицкие празднуют серебряную свадьбу. Их семейная жизнь кажется родным и друзьям идеальной. За 25 лет супруги ни разу не поссорились. Старший сын – успешный бизнесмен, младший учится в университете. Казалось бы, живи и радуйся, но с этого вечера жизнь Юлианы поворачивает против течения. Ради чего?
Творческий кризис вытащил художника Иннокентия на этюды. В результате стечения обстоятельств он знакомится в парке с эльфийкой Лией. У каждого свое представление о любви.
Я была когда-то такой же глупышкой, как и большинство девчонок в свои семнадцать лет. Хорошенькая фигурка и смазливая мордашка – больше, казалось, для жизни ничего и не нужно, всё остальное жизнь преподнесёт на блюде. Но, если бы мне ещё тогда помимо внешних данных дали чуть побольше мозгов…
Когда он вывел ее из клуба, была полночь. Во всех мирах уже знали, что Смерть нашла свою любовь, того — кому она не опасна. Того, кто умереть не может. Диониса — бессмертного парня, который вынес все человеческие страдания на себе. Они просто шли, взявшись за руки, наслаждались тем, что так давно искали — друг другом. Вдогонку же им летели белоснежные снежинки, которые, касаясь кожи Морте, согревали ее сердце, растапливая вокруг него тысячелетний лед.
Эдвард решает устроить Белле сюрприз и преподнести ей в рождественскую ночь долгожданное обручальное кольцо, руку и сердце. Только вот незадача: между влюбленными протянулась пропасть длиной в океан и полтора континента, а синоптики прогнозируют настоящий праздничный снег, способный парализовать работу аэропортов и заблокировать все дороги…
Книга про жизнь советскую… Кто был тогда студентом, тот непременно её прочтёт. Прочесть книгу интересно будет не только тем, кто учился в вузах или техникумах, но всем, кто молодость свою считает счастливым временем любви и дружбы, кто мечтал и постигал. Современной молодёжи 21-ого века книга эта будет не только любопытной, но и полезной, так как события описанные в ней, хотя и приукрашены немного, но атмосфера советского времени передана без восхвалений и восторгов и без всякого очернительства. Желаю читателям погружения в реальную действительность советской молодёжи.