Горькая брусника - [7]

– Как часто вы виделись с ней? – Толстяк поерзал на диване, короткие ножки не доставали до пола.

Я оглянулась на гориллу, и мне сильно не понравился его взгляд. Джанибек выглядел как человек, который, не задумываясь, зарежет собственную мать.

– Раз в три месяца не чаще. Алёна всё время занята. Я учусь, как вы уже знаете. Скажите, как продвигается расследование? Узнали, кто погубил сестру? – мой голос дрогнул, я судорожно сжала руки в замок.

– Пока нет. Ищем. Алёна говорила вам, откуда взяла деньги на покупку квартиры? – Антон Георгиевич впился взглядом змеи в мое лицо и сразу перестал смахивать на добродушного сказочного колобка.

Я удивилась вопросу.

– Она не делала из этого секрета. Сестра взяла ипотеку, что-то добавил её жених, часть собрала сама. Ансамбль стал неплохо зарабатывать, – пояснила я, глядя на удивлённое лицо толстяка.

Дженибек принялся разминать руки. Послышался характерный хруст пальцев. Я непроизвольно скривилась: терпеть этого не могу. Толстяк тоже сморщился, бросил сердитый взгляд в сторону напарника и задал мне следующий вопрос.

– С её женихом вы общались?

– Редко. И не горела желанием видеться чаще.

«Странные вопросы он задает, – подумала я. – Хотя откуда мне знать, какие вопросы задают следователи, ну или опера».

– Он вам не нравился, почему? – поинтересовался догадливый Антон Георгиевич.

– Мне не приятен такой тип мужчин. Наверно, у нас с сестрой разные вкусы.

Горилле, видимо, надоело сидеть. Он поднялся и стал осматривать квартиру. Я забеспокоилась: ещё стащит что-нибудь, а мне потом отвечать перед хозяйкой. И стала следить за его руками, как бы чего не засунул в карман. Этот Дженибек не вызывал у меня доверия, странный какой-то.

– Экая вы. Не волнуйтесь, у вас ничего не пропадет, – с усмешкой сказал колобок, заметив мою тревогу.

– Извините, – смутилась я. – Квартира и вещи хозяйские.

Через двадцать минут они удалились, вручив мне визитку с номером телефона. Вдруг что-то вспомню. Неизвестно почему, но настроение у меня окончательно испортилось. Я верила и не верила в смерть сестры. Действительно, надежда умирает последней. А вдруг Алёна жива? В любом случае пора разыскать Вадима. Замкнула квартиру и спустилась во двор. На лавочке у подъезда сидел пожилой мужчина. При виде меня он поднялся.

– Зима Анастасия Дмитриевна?

– Она самая, а вы простите кто?

– Следователь Егор Петрович, – представился мужчина и показал удостоверение. Он засунул документ во внутренний карман пиджака темно-серого чуть мешковатого костюма. На меня пахнуло едва уловимым знакомым запахом лимона и кофе. Папа тоже любил этот одеколон. Я сама покупала ему «Кардинал» на день рождения.

– Как, ещё один? Или это были ваши сотрудники, и вы разминулись? – удивилась я.

– К вам кто-то приходил? – оживился мой собеседник. Его глаза заблестели азартом, как у гончей, почуявшей след.

Я молча подала визитку, оставленную мне колобком. Мужчина вызвал у меня доверие знакомым отцовским запахом и располагающим видом.

– Что за чушь! Кроме меня, и моих людей, конечно, никто дело вашей сестры не ведет. – Он переписал в блокнот данные с визитки. – Я приехал в Краснодар по своим делам и решил: почему бы заодно не пообщаться с вами. Адрес дал ваш отец.

– А вы не видели их? – Я показала на визитку.

Он покачал головой.

– Только что подошёл и присел на лавочку отдохнуть, а тут вы. Я вас узнал по фото. – Егор Петрович достал снимок и протянул мне.

На фотокарточке я и Алёна стояли во дворе нашего дома в станице Павловской. Это был тот редкий случай, когда мы разом приехали домой и папа решил запечатлеть дочерей на память.

Следователь предложил мне сесть на лавочку рядом с ним.

– Скажите, Настя, кто мог желать смерти вашей сестре? У неё были враги? – Мужчина повернулся ко мне, его серые глаза под тяжелыми набрякшими веками изучающе уставились на меня.

– Ну какие враги могут быть у веселой, красивой девушки. Бизнесом она не занималась. Пела в ансамбле и этим зарабатывала себе на жизнь. Вела корпоративы, дни рождения и другие праздники, – сказала я с возмущением, вспоминая ангельский вид сестры. Под его проницательным взглядом я чувствовала себя неуютно, и это беспокоило. – Разве не в Вереево нужно искать того, кто напал на Алёну? Папа говорил: её ударили по голове.

Егор Петрович, по-прежнему, не сводя внимательных глаз с моего лица, достал из кармана пиджака сигареты и закурил. Помахал рукой, прогоняя дым и только тогда ответил:

– Это только предположение. Мне, например, кажется странным такое совпадение: исчезновение вашей сестры и гибель её жениха в один день. – Взгляд пожилого следователя стал цепким.

Я подпрыгнула на лавочке от удивления.

– Что? Я не знала, что Вадим погиб!

Оказывается, некому сообщать об исчезновении Алёны.

– То есть вы не знали, что он разбился на своей машине почти в тот же день, когда пропала ваша сестра? – На его худом лице с глубокими мимическими морщинами промелькнуло выражение недоверия. Усмешка скользнула по узким губам.

«Такое впечатление, что всё меня подозревают в чём-то, – подумала я. – Довольно неприятное чувство».

– Не знала. А так же не имею понятия, нигде он живет, ни номера его телефона. Место работы только приблизительно, – пробормотала я потрясённая этим совпадением. На улице раздался резкий звук сирены «Скорой помощи», заставившей меня вздрогнуть. Я непроизвольно сжала пальцы на шершавой доске скамейки.