Горизонты - [47]
В тесном коридорчике, напротив распахнутых на улицу дверей, у списков, вывешенных на стене, как и в дни экзаменов, толпились мальчишки и девочки. Задрав головы, они старались найти себя в этих списках. Многие искали и не находили, но всех держала еще какая-то маленькая надежда.
Все мы, казалось, были одинаковые, и в то же время все разные. Перед каждым из нас лежала своя судьба.
Вот в стороне стоит девочка и трет глаза концом платка. Рядом с ней мальчик в картузе, набычась, теребит пальцами крученый поясок. Какой-то парнишка с красным возбужденным лицом вырвался из толпы и, что-то сердито сказав, побежал вниз по ступенькам…
Были тут и другие — веселые, улыбающиеся. Они подбегали друг к другу, брались за руки, говорили о начале занятий, о будущих уроках. Среди них оказался и я. Мне все еще не верилось, что я принят. Несколько раз подходил к спискам, подолгу разглядывал их. «А ну-ка, прочитай, прочитай», — просил я. И в ответ вслух произносили мою фамилию. «Значит, не ошибся!»
Опершись о поручень лестницы, я наблюдал за толпившимися сверстниками. Мне вдруг стало жаль плачущую девочку. И мальчика, который все теребил пальцами крученый поясок. Их не приняли… Видно, меньше знают. А меньше ли? Может, девочка растерялась на экзамене?..
Я тогда и не предполагал, что всего лишь через пять-шесть лет, когда я сам стану учителем, представится возможность учиться всем желающим. Но для моих сверстников время уже уйдет. Велика была тогда тяга к знаниям, а школ для всех не хватало.
Заглянув снова в список и снова уверившись в исполнении моего желания, я пошел домой. На улице встретил Серегу.
— Ну, парняга, значит, будем вместе учиться, — подавая мне пухлую руку, сказал он. — Держись меня!
— Ладно, — ответил я и дотронулся рукой до деревянного здания школы, будто лаская его…
Шли домой шумной ватагой. На середине пути, взобравшись на хребтину горы, которая разделяла два сельсовета, увидели родные места: и прежнюю школу, и свои деревеньки… И вдруг все обрадовались, дружно закричали: «Ура!» — и стали бросать вверх свои картузики. Вместе со всеми кричали и мы, принятые в семилетку. Помимо меня, приняли в пятый класс еще Мишу Княжева да был записан кандидатом мой однофамилец Вася.
Кто-то из мальчишек задиристо сказал: а чего, мол, они радуются, давай их, принятых, окрестим.
«Ну и пусть поколотят, главное — приняты», — по-мальчишески храбрясь, подумал я, сжимая кулаки.
Ребята сгрудились около нас, начали задирать. Мы заняли оборону. Но, к нашему счастью, один из них заступился:
— Чего вы на ворот к ним лезете? Пусть учатся ребята…
На этот раз я не прозевал и в школу пришел раньше всех. Списки, в которых значились зачисленные на учение, все еще висели в коридоре. Я вновь заглянул в один из них и, найдя свою фамилию, пошел в класс занимать парту. Выбрал ее в первом ряду от окон, четвертую по счету. Немного посидел, пересел на другую. Потом снова перешел на прежнюю, здесь лучше: у самого окна — светло, доска не блестит, и учитель близко. Лучшего места и не сыскать! В это время ко мне подошел коренастый крепыш и негромко, чуть нараспев, попросил подвинуться.
— Садись, если хочешь, — и я уступил ему место рядом, у самого окна, под форточкой.
Крепыш молча залез за парту и начал выкладывать что-то из сумки.
— Что это у тебя?
— Транспортир, циркуль, все мое хозяйство…
— Для чего это?
— Узнаешь сам…
— А тебя как зовут?
— Григорий. Бушмакин Гриша. Говорит тебе что-нибудь моя фамилия? — и, усмехнувшись, дружелюбно посмотрел на меня.
— А чего она должна говорить? — не поняв его, удивился я.
— Ну как же… Вот, например, Ломоносов: все знают, что это великий ученый…
— Это который стихи писал?
— Он все умел.
— И ты, поди, умеешь с таким хозяйством?
— Нет, я не все, — словно с огорчением, признался Гриша. — Если бы умел, не пришел сюда.
— Я ведь тоже потому притопал, — согласился я. — А ты двигайся ко мне поближе, места тут хватит.
Гриша Бушмакин мне сразу понравился: простой, задираться, видать, не любит. И знает обо всем чуть ли не больше Сереги.
Пока мы знакомились с Гришей, ребята заполнили все парты. И вдруг в класс вошел Илья Фомич.
— Ну вот, ребятки, мы и встретились, — на ходу начал он. — А вы еще сомневались, примут ли…
Илья Фомич, остановившись у стола, пристально разглядывал нас.
— Мы с вами расширим познания о Земле. Какая она собой? Высоко ли от нас солнце? Об этом рассказывает география. А есть и ботаника — наука о том, что, где и как растет. Эти науки я и буду вам преподавать.
Мы слушали, затаив дыхание.
«Все как интересно-то», — подумал я в конце урока. — Много ли сижу тут, а сколько уж набрался».
Мне вдруг захотелось побывать дома и рассказать то, о чем говорил учитель. И Кольке бы Бессолову надо послушать, зря он не стал учиться. Чего он там, дома, о Земле узнает.
А Илья Фомич с бородой на груди ходил между рядами и продолжал рассказывать о нашей прекрасной планете Земле.
Я оглянулся и увидел на самой дальней парте Серегу. Он тоже посмотрел на меня и погрозил мне пальцем, должно, обиделся, что я не сохранил для него места.
«Так не все ли равно, Гриша тоже наш парень».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Автор книги «Жизнь Пушкина», Ариадна Владимировна Тыркова-Вильямс (1869–1962), более сорока лет своей жизни провела вдали от России. Неудивительно поэтому, что ее книга, первый том которой вышел в свет в Париже в 1929 году, а второй – там же почти двадцать лет спустя, оказалась совершенно неизвестной в нашей стране. А между тем это, пожалуй, – наиболее полная и обстоятельная биография великого поэта. Ее отличают доскональное знание материала, изумительный русский язык (порядком подзабытый современными литературоведами) и, главное, огромная любовь к герою, любовь, которую автор передает и нам, своим читателям.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Эта книга о семье, давшей России исключительно много. Ее родоначальники – одни из отцов-основателей Российского капитализма во второй половине XVIII – начале XIX вв. Алексеевы из крестьян прошли весь путь до крупнейшего высокотехнологичного производства. После революции семья Алексеевых по большей части продолжала служить России несмотря на все трудности и лишения.Ее потомки ярко проявили себя как артисты, певцы, деятели Российской культуры. Константин Сергеевич Алексеев-Станиславский, основатель всемирно известной театральной школы, его братья и сестры – его сподвижники.Книга написана потомком Алексеевых, Степаном Степановичем Балашовым, племянником К.
Книга посвящена жизни и деятельности М. М. Литвинова, члена партии с 1898 года, агента «Искры», соратника В. И. Ленина, видного советского дипломата и государственного деятеля. Она является итогом многолетних исследований автора, его работы в советских и зарубежных архивах. В книге приводятся ранее не публиковавшиеся документы, записи бесед автора с советскими дипломатами и партийными деятелями: А. И. Микояном, В. М. Молотовым, И. М. Майским, С. И. Араловым, секретарем В. И. Ленина Л. А. Фотиевой и другими.
В книге рассматривается история бурной политической карьеры диктатора Ирака, вступившего в конфронтацию со всем миром. Саддам Хусейн правит Ираком уже в течение 20 лет. Несмотря на две проигранные им войны и множество бед, которые он навлек на страну своей безрассудной политикой, режим Саддама силен и устойчив.Что способствовало возвышению Хусейна? Какие средства использует он в борьбе за свое политическое выживание? Почему он вступил в бессмысленную конфронтацию с мировым сообществом?Образ Саддама Хусейна рассматривается в контексте древней и современной истории Ближнего Востока, традиций, менталитета л национального характера арабов.Книга рассчитана на преподавателей и студентов исторических, философских и политологических специальностей, на всех, кто интересуется вопросами международных отношений и положением на Ближнем Востоке.