Горизонты безумия - [3]

- Да, поменьше энтузиазма, – саркастически заметила Светка. – А то нам ещё домой возвращаться.

- Ты ж не веришь во всё это, – сказал Юрка.

Светка пожала плечами, неохотно покосилась на Иринку; девчушка набухла, как испуганная синичка, и мелко тряслась.

В ветвях над головой проорала ночная птица. Ярик, с испугу, кувырнулся с насеста – только пятки просвистели. Светка молча наблюдала за разыгранной пантомимой; Иринка звонко смеялась.

- Ты-то чего начинаешь... – разочарованно выдохнул Юрка. – Цел хоть?

Из-за сука показалось обозлённое лицо Егорки. Взор прыгал по ветвям в поисках обидчика.

- Курица. Вот поймаю, в миг без хвоста останешься, кошачий ужин!

- Залезай, давай, чудо в перьях! – Светка в коей-то веки отвернулась от заливающейся Иринки и помогла Ярику вскарабкаться на прежнее место; мальчик сконфуженно притих, вновь принялся за пятку.

- Девочки сказали, что ничто не в силах им помочь. Точнее вернуть обратно, в мир живых. Потому что из того места, в которое их уволокли, – обратного хода нет. Можно идти только вперёд: на ослепительный свет или во всепоглощающую тьму. Но и на свет так легко не отпустят. Особенно детей. Потому что души тех чисты, и они представляют какую-то ценность во мраке. Они как разменная монета в клешнях нежити. За детские души уничтожаются целые миры. Душа же взрослого человека – совсем не ценится, – Юрка вздохнул.

- Но почему так? – спросил Ярик.

- Не перебивай, а? – тут же вставила реплику Светка. – Пускай уже заканчивает. Умник.

Егорка послушно притих.

- Значит, эти огни только на детей охотятся? – подола голос Иринка. – В темноте?

Юрка кивнул.

- Да. Но и взрослого человека запросто утянуть могут. Так просто, чтобы не выдал тайны. Неизвестность пугает в разы сильнее. Обретение же истины просто сводит с ума, – мальчик на секунду о чём-то задумался, после чего продолжил рассказ: – Женщина кинулась через лес. Хотя леса, как такового, уже не было. Она ступила в топь. В ту самую, о которой в народе ходили дурные слухи. Якобы тут завелось зло, ещё с исконных времён. Кто-то что-то позвал, и оно явилось на зов, потому что внимать к просьбам – смысл его существования.

- Как это? – не понял Ярик.

- Просто. Выполнил людскую волю и получил что-то взамен.

- Хочешь сказать, душу? – уточнила Светка.

Юрка развёл руками: мол, понимай, как знаешь.

Светка тут же демонстративно отвернулась – ну не верила она во всю эту кабалистику!

- Куда ни глянь, пузырилась болотная жижа. Редкие кочки возникали на пути, так и норовя повалить с ног, в нос били слезоточивые миазмы. Изредка женщина останавливалась, чтобы отдышаться. Мысленно звала сгинувших во мраке дочерей, но те больше не отзывались...

Тогда женщина прислушалась к окружающим звукам – повсюду чавкало, однако определить, что именно является первоисточником звука было нереальным.

Женщина в отчаянии срывалась с места, бежала куда глаза глядят... Бежала... бежала... И снова бежала. До тех самых пор, пока организм не стал противиться воле сознания. Сердце молотило на износ. Во рту поселилась горечь. Воздуха катастрофически не хватало. Перед взором плыло оранжевое марево... Огни размеренно двигались следом – от них невозможно было скрыться. Женщина в ужасе устремилась прочь, стараясь не повалиться в жижу – подняться заново она бы точно не смогла. Одно из деревьев бросилось ей наперерез...

Грудная клетка озарилась вспышкой боли, дыхание тут же перехватило, всё вокруг принялось вращаться. Ноги подкосились. Вдохнуть не получалось – организм словно разучился дышать. Женщина мотнула свинцовой головой, силясь вернуть под лобную кость так некстати утраченный порядок. Вниз по носоглотке ползло удушье: как тромб, как паразит, как страшный недуг, от которого ещё не найдено панацеи. Понимая, что сейчас задохнётся, женщина закричала во всё горло. Странно, но крик спас. Гад вылетел из горла мерзким сгустком, свалился в топь, запузырился... Женщина выпрямилась, огляделась. Ничего. Она налетела на невидимую преграду – иначе не скажешь! А огни всё приближались...

- Женщина нерешительно шагнула в сторону. Ноги в чём-то запутались. Она глянула вниз, на плывущую ленточку из банта Любви... – Юрка помолчал. – Девочки были тут, все вместе. Топь и впрямь завладела их сущностями, а заодно и телами. Женщина попятилась. Вода забурлила, дно предательски осело. Женщина взмахнула руками и ушла под воду с головой...

- Мамочки! – воскликнула Иринка, закрыв ладошками глаза.

- Так, всё, хватит! – распорядилась Светка. – И без того уже достаточно!

- Но она всё же выбралась, – подмигнул во тьме Юрка.

- И спаслась? – взволнованно спросил Ярик.

Юрка молчал.

Иринка выглянула из-за сведённых ладоней, посмотрела на рассказчика.

- Юр, ты чего? Ведь она живая осталась?

- Чего молчишь? Отвечай! – зло сказала Светка, прожигая мальчика пристальным взглядом. – И только попробуй гадость, какую, сочинить!

Юрка развёл руками.

- Из топи спаслась, а вот от огней... Понимаете, от них нельзя спастись. Они не отстанут, пока не отпустишь самое дорогое. Но с этим ещё нужно суметь смириться. Блаженный всяк, кто соприкасается с истиной. Или мёртвец.