Горизонт - [34]

— Но я могла взять его в Лутлию вместо того, который мне дала бабушка, и использовать в прошлом году на сидячем Злом, которого нашел мой дозор. И тогда у нас все еще был бы другой.

Большинство юных дозорных, которые меняются с севером Мертвого озера, привозят с собой заряженные ножи из дома; что-то вроде обычая, вознаграждения за обучение. Даг сам увозил заряженный нож в Лутлию дважды в начале своего длинного счета. Примерно половина дозорных возвращается, готовые принять расширившиеся обязанности. Ножи не возвращаются. Устойчивый поток жертвования, текущий на север.

— Ты не можешь этого знать, — успокаивала ее Вейв. — Думаю, нож, который ты взяла с собой, также был очень стар, разве нет? Их судьбы могли просто поменяться.

— Тогда, может быть, мне стоило забрать оба. — Но руки Ниты разжались и она вздохнула. Она добавила противоречиво: — Не знаю, когда мне выдастся шанс получить другой. Все мои родственники отвратительно здоровы.

Юмор дозорных, но Тавия добавила более серьезно:

— Никто здесь не хочет жертвовать. Никто в моем шатре не даст мне заряженный нож, потому что его ни у кого нет. Мама даже не дает мне разрешения привязать ко мне чистый! Она говорит, я слишком молода. Нита клянется, что в Лутлии говорят, что если ты достаточно взрослый для дозора, то ты достаточно взрослый для жертв.

«В Олеане тоже». Даг подумал о своем двоюродном брате-дозорном, который принес жертву в девятнадцать. «Слишком молодым.» Обе стороны этого спора казались Дагу правыми, что несколько перекосило ему разум. А может, это было его сердце.

Заставив себя говорить, чтоб повернуть юных дозорных в более оптимистичную сторону, Даг полюбопытствовал:

— Так значит, завтра вы будете командиром дозора?

— Пока нет, — сказала Нита мрачно, затем добавила, — но наш лагерь обещал мне следующее вакантное место.

— А как много дозоров вокруг Русла Новолуния?

— Восемь, когда мы в полной силе. — Она нахмурилась, глядя на него. — Вы забавный человек. Те парни из Олеаны говорят, что вы одержимы крестьянами.

— Вам следовало бы зайти к Аркади и поговорить с моей женой Фаун, — сказал Даг суховато из-за ее тона. — Вы можете померяться убийствами Злых. Она также убила одного, Барр или Ремо не рассказывали вам об этом? Недалеко от Глассфорджа. — «И это не был просто сидячий Злой».

Ее нос сморщился.

— Звучит весьма фальшиво. Вы ведь дали ей нож, не так ли?

Даг склонил голову:

— Мы все обменялись ножами. В конце концов.

— Но она никогда не сможет принять разделение в свою очередь.

«И я этому рад». Но даже это была половина правды. Странная история потерянного ребенка Фаун не была тем, что ему хотелось бы рассказывать здесь — если, конечно, у мальчишек хватило мозгов оставить ее при себе.

— Многие Стражи Озера также никогда не принимают разделение — разве не на это вы только что жаловались?

У Дага было, понял он, трое слушателей, далеких от теплоты, но достаточно захваченным этим чужаком из дальних земель, чтоб не перебивать его. Нита заняла последнее сиденье, Тавия удобно склонилась над одной из подпорок крыльца, и Вейв, казалось, не торопилась возвращаться к задаче, которую он прервал. Он сглотнул и неожиданно свернул на то, что называл «балладой о Гринспринге», так, как он рассказывал об этом Аркади и дюжинам людей перед ним. Слова Дага становились все более отполированными с каждым разом, но, он надеялся, не настолько легкими, чтобы не суметь донести вес его ужаса. К тому времени, когда он стал рассказывать об общей могиле детей, глаза его слушательниц были темными от жалости, однако их рты оставались закрытыми.

— Ваши ответы, мне кажется, достаточно просты, — сказала Нита, когда он, наконец, закончил. — Гоните всех ваших крестьян к югу от Грейс. Не то, чтоб мы желали их принять…

— А вы пробовали согнать крестьянина с земли? В этом нет ничего простого, — сказал Даг.

— Это тоже правда, — сказала Вейв. — Сотни лет назад народ Полумесяца все еще жил кочевыми лагерями, зимними и летними. А потом пошло так, что если ты оставляешь землю на сезон, то возвращаешься и находишь ее вычищенной, распаханной и засаженной. Мы в конце концов должны удерживать нашу территорию сидением на ней, деля шатры между этим лагерем и Мшистой Рекой. И посылать людей от совета лагеря вниз в Греймаут рисовать линии на листах крестьянской бумаги, чтоб заявить, что мы ей владеем! Абсурд!

— Цена для нас за обучение крестьян — ничто в сравнении с ценой, которую заплатят все, если мы этого не сделаем, — сказал Даг упрямо.

— У вас на севере — может быть, — сказала Тавия.

— Везде. Мы должны начать там, где мы есть, с каждым кусочком, который перед нами. Никогда не упускать шанса стать другом и обучить — эту задачу может выполнить каждый.

Вейв небольшим жестом указала на плечо Дага, где свадебный браслет под рукавом его куртки не мог спрятаться от ее Дара. Она сказала сухо:

— Я б сказала, что в своей дружбе вы зашли несколько далеко, человек из Олеаны.

«Пока еще недостаточно далеко.» Даг вздохнул, поднимаясь, вежливо дотронулся до брови:

— Я как-нибудь зайду узнать о тех пустых ножах. Доброго дня, мэм, дозорные.

* * *

На протяжении следующей недели Даг все сильнее втягивался в работу в шатре целителей. Не то чтоб он и раньше множество раз не оказывался в руках целителей, но смена угла зрения, глядящего в корень настолько разнообразных проблем, вносила большую разницу, чем он предполагал. Как дозорный, он никогда не шел к целителю до последнего; сейчас, став частью этого последнего, он обнаружил в себе понимание не столько этого, сколько раздраженного мастера, выговаривающего «И почему бы тебе не прийти раньше?»