Горит ли Париж? - [78]

В последний раз окинув взглядом колонну, этот человек, которому было суждено стать первым французским офицером, возвратившимся в столицу Франции, забрался в джип. После чего он задал свой последний вопрос.

— Эй, — крикнул он, — здесь кто-нибудь знает дорогу на Париж?

43

В нескольких милях оттуда, на запруженных улицах Лонжюмо, американский офицер потянулся к сумке, лежавшей на полу его джипа. Из нее он извлек две пачки сигарет и протянул их улыбающемуся французу. Француз, в свою очередь, передал ему пакет. Капитан Билл Миллз, начальник оперативного отделения 2-го батальона 12-го полка, входившего в состав 4-й дивизии, выразил свою признательность счастливой улыбкой. Это была карта Парижа, и она решала самую неотложную задачу, стоявшую перед Миллзом в тот августовский вечер.

Продвижение 4-й из Нормандии было столь стремительным, а поставленная перед ней задача столь неожиданной, что в штабе не нашлось детальных карт города и прилегающих районов. Несколько минут назад командир 4-й дивизии, генерал-майор Раймонд Бартон узнал, что она должна будет войти в Париж. Он тут же подумал, что не знает местонахождения своей цели — Префектуры полиции.

Сжимая в руках драгоценный документ, Миллз отправился в штаб. В верхнем левом углу карты он прочитал имя издателя — «А. Леконт». Под ним четким шрифтом был набран заголовок карты, с которой через несколько часов передовые части этой дивизии ринутся наперегонки с солдатами 2-й бронетанковой в столицу Франции. Он гласил: «Удобный маршрут к достопримечательностям города для тех, кто не знаком с Парижем».

Измученные долгой ездой в автомашинах под дождем, при строжайшей светомаскировке, когда немецкие самолеты рыскали над головой, солдаты 4-й дивизии были рассредоточены по трем районам сбора на южных подступах к городу. Для некоторых, как для техника-сержанта Милта Шентона из Тейлорз-Айленда, штат Мэриленд, «Париж был сбывшейся мечтой бедного мальчугана». Для других, как для стрелка Уилли Хэнкока из Ленокса, штат Джорджия, опасавшегося, как все пехотинцы, застроенных участков, это был «еще один большой город в руках немцев по дороге к Берлину и обратно домой».

Для некоторых лежавший впереди город уже имел особое значение. Услышав новость, подполковник Ди Стоун нащупал в кармане полевой куртки потертый конверт. Это письмо было его талисманом. Он носил его с собой с того самого ноябрьского вечера 1943 года, когда отплывал в Англию из родного Форест-хилза в штате Нью-Йорк. Оно было с ним во время высадки в день «Д», сопровождало его в кровопролитных сражениях в Нормандии. Оно довело его невредимым до предместий Парижа, и завтра Стоун сдержит слово, данное его автору. Он доставит письмо в Париж.

Младший лейтенант Джек Ноулз, командир 3-го взвода роты «I» 22-го пехотного полка, и его взводный сержант «Торопыга» Стоун были крайне озабочены в связи с предстоящей переброской в Париж. Командир их роты заявил, что это будет «парад» и они должны будут снабдить своих солдат галстуками. Ни Стоун, ни Ноулз в глаза не видели галстуков с самого отъезда из Англии. Но Стоун был лучшим «доставалой» в дивизии и потому пообещал Ноулзу раздобыть их к утру. «Торопыга» Стоун считал, что Париж стоит парада.

Сержант Лэрри Келли, находившийся в этот момент в тополиной роще на окраине Траппа, был счастлив. Этот белокурый, гигантского роста ирландец из Алтуны, штат Пенсильвания, питал почти мистическую любовь к Франции. В 1917 году, когда ему было 15 лет, он солгал о своем возрасте, был зачислен в армию, восемь месяцев сражался во Франции и был дважды ранен. Он высадился во Франции в день «Д» в составе 82-й воздушно-десантной дивизии, затем был ранен и переведен в полевую артиллерию. Теперь Келли был в восторге от своего назначения передовым наблюдателем американского батальона, поддерживавшего колонну майора Морель-Девиля. Он пообещал себе, что будет первым американцем в Париже. И, судя по всему, обстоятельства складывались так, что это ему удастся.

Когда наступили сумерки, лейтенант Уорен Хукер, командир взвода роты «А» 22-го пехотного полка, взобрался на средневековую наблюдательную башню, находившуюся чуть южнее поля Орли. На вершине у Хукера от восхищения перехватило дух: перед ним лежал Париж, о каждом священном камне которого Хукер читал в книгах по истории и у Александра Дюма. Контуры Нотр-Дам, Эйфелевой башни и Сакре-Кёр казались Хукеру «старыми друзьями». С присущей пехотинцам пессимистичной мудростью Хукер подумал, что ему не суждено будет посетить эти достопримечательности, о которых он мечтал еще мальчишкой. Предназначение его дивизии будет в том, чтобы «пролить кровь в этом городе и двинуться дальше». Хукер с грустью вспомнил строки из стихотворения Роберта Фроста, которое заучивал в школе: «Но я должен обещанья выполнять и мили прошагать, прежде чем лечь спать, и мили прошагать, прежде чем лечь спать».

* * *

На всем участке от вершины холма над Севром на окраине Парижа до краев поля Орли усталые и измученные солдаты 2-й бронетанковой прервали на ночь продвижение к городу. Они этого еще не знали, но последние очаги сопротивления немцев были уже сломлены и не попадутся им до самого центра столицы. Дорога на Париж была открыта.