Горец в её постели - [17]

Не обращая на него внимания, кухарка повернулась к Маре.

– Здесь появился новый, – заявила она. – …мужчина. Он очень сердит, и я думаю, это имеет какое-то отношение к вам.

– Колокола ада и черт возьми! – пригрозил Мердок ей кулаком. – Сейчас же вон отсюда! И не смейте показываться, пока не придете в себя!

– Я только хотела предупредить мисс, – Пруденсия ошпарила его возмущенным взглядом и выплыла из столовой, за спиной покачивались завязки фартука.

– Она – настоящий кошмар Рэйвенскрэйга, – проворчал Мердок, выдвигая стул для Мары. – Вопли призрака ей слышатся в крике каждого кроншнепа. Не обращайте на нее внимания.

Мара так и поступила. Особенно, когда через некоторое время Мердок вернулся проводить ее в комнату. Пообедав супом с овсяными лепешками и чувствуя приятную тяжесть в желудке, она поднялась на ноги, забыв о поварихе и ее разглагольствованиях.

Она уже засыпала на ходу, устав от долгой дороги, а обильная порция супа успокоила нервы. Два глотка прекрасного виски «Талискер», против которых она не смогла устоять, заставили ее желать поскорее отправиться в кровать.

Ее кровать.

Удивительно романтическая средневековая кровать под балдахином, в которую она просто влюбилась в Лондоне. С улыбкой она следовала за домоправителем по винтовой лестнице, а потом через лабиринты сумрачных, пахнущих плесенью коридоров.

Они шли очень долго, пока не остановились перед блестящей дубовой дверью.

– Ночи здесь бывают холодные, – сказал он, открывая ее. – Одна из девушек оставила для вас на кровати бутылку с горячей водой и жлоба.

Мара вздрогнула, уловив только одно слово:

– Жлоба?

– Длинная фланелевая ночная рубашка, – перевел Мердок.

– О, – чувствуя себя немного глупо и испытывая большее, чем хотела признавать, облегчение, Мара вошла в комнату.

В комнате на удивление было очень холодно.

Но холод не пугал, ведь у дальней стены ее дожидалась красиво убранная новая кровать. Обещанная грелка образовала бугор, а тщательно сложенная рубашка, больше похожая на мантию, лежала поверх богато вышитых покрывал.

Мердок вошел следом за ней.

– Мы зовем ее Чертополоховой Комнатой из-за чертополоха, украшающего потолок.

Стрельнув взглядом вверх, Мара снова изумилась.

Действительно, чертополох был везде, однако, сложный узор лепнины, глядевший вниз на нее, не имел ничего общего с аккуратной росписью по трафарету дома на Первой Керн Авеню в Филадельфии.

– Отсюда лучший вид на море, – Мердок показал на несколько окон слева от кровати. – И каждую ночь здесь будет разведен огонь, – добавил он, посмотрев на камин в другом конце комнаты. – В замке в основном используется древесный уголь, но мы подумали, что как американке, вам, наверное, доставит удовольствие запах торфа?

Было слишком холодно, чтобы мыслить ясно, поэтому Мара просто кивнула.

– Да, хороший запах – легкий и приятный, точно такой, как я представляла.

К тому же, от горевшего торфа исходил радостный красноватый свет. Но, к сожалению, она все еще продолжала дрожать. Тепло от огня казалось слишком слабым, чтобы рассеять холод комнаты.

По рукам уже ползли мурашки озноба.

– Хотите, я потушу огонь? – Мердок поднял бровь. – От него здесь становится жарковато.

– Не-е-е-т, мне приятно, – соврала Мара, отклонив его предложение.

В чем она действительно нуждалась, так это чтобы в очаг бросили целую тачку торфа.

Стараясь не стучать зубами, она потерла руки. Если домоправитель сейчас не уйдет, и она не заползет в кровать, то скоро превратится в сосульку.

Безмолвно приказывая ему уйти, она взглянула на постель и обрадовалась, увидев на ночном столике электрический чайник и тарелку с песочным печеньем. Она улыбнулась. Чтобы согреться, горячая чашка чая была бы кстати.

– Если не будет других пожеланий, тогда я вас покину, – сказал Мердок, направляясь, наконец, к двери. – Спите крепко.

 – Уверена, что так и будет, – ответила Мара, надеясь, что не выдала своего облегчения.

Или своей накопившейся усталости.

Немного опасаясь, что заснет, не успев добраться до кровати, она закрыла за ним дверь.

Повернулась и … вскрикнула.

На кровати развалился тот самый горячий Шотландец из Димблеби!

Через плечо у него был переброшен какой-то старый плед. Он откинулся спиной на подушки, скрестив в лодыжках длинные, мускулистые ноги.

И, если это возможно, рассматривал ее с еще более наглой ухмылкой, чем была у него в Лондоне.

Эта ухмылка привела ее в бешенство. Она была достаточно зла, чтобы не замечать невероятную мужскую красоту, однако же, колени, как и в прошлый раз, превратились в воду, не смотря на шок и раздражение.

Она впилась в него взглядом.

– А вы что здесь делаете?

– Охраняю свою кровать, как я уже говорил тебе.

– Кровать – моя, – возразила Мара, ее охватило недоумение. – Я ее купила, так что убирайтесь отсюда. Немедленно!

Но он только скрестил руки за головой и тоже уставился на нее.

– Не думаю, распутница.

– Распутница? – Лицо Мары запылало. – Я не какая-то там штучка, а вы чокнутый. Точно чокнутый!

На его челюсти дернулся мускул, лицо потемнело, но, казалось, он пытался сдержаться.

И при этом, он все еще не сдвинулся с места.

Совсем наоборот, у него был вид человека, чувствующего себя раздражающе удобно.