Горец. Чужие. Чернокнижник - [54]

— Настоящего кофе больше не осталось. Какая-то дрянь и бурда.

Конор улыбнулся, толкнул дверь:

— А ты всё тот же.

Резко обернувшись, старый физик застыл на месте. Стаканчик в его руках, наверняка, был с горячим кофе. Алан поставил его на первый подвернувшийся дисплей и подул на пальцы. Потом, всмотревшись в темноту, радостно воскликнул:

— Конор!

— Черт побери, Алан!

Они пожали друг другу руки и обнялись. Не рассчитав силы, Мак-Левуд крепко прижал друга к груди. Раньше они любили вот так испытывать «железность» своих объятий. Алан удивленно крякнул, покачал головой. Объятия Мак-Левуда, пожалуй, стали чересчур крепкими.

— Где ты был? Сколько лет прошло?

— Где я только не был…

Услышав молодой и энергичный голос Конора, Алан отпрянул. Мак-Левуд вспомнил, что старый физик год назад звонил ему, поздравлял с днем рождения. У Горца как раз начались тогда проблемы со связками, и, конечно, Алана должен был удивить контраст между кряхтением столетней развалины в трубке и нынешним сочным рокотом гостя. Алан в растерянности отступил на полшага и потянулся к выключателю настольной лампы. Кружок света затанцевал по столу, потом метнулся к застывшей у окна фигуре Мак-Левуда. Лампа слепила Горца, но Конор понимал, что на месте Алана любой другой человек точно так же застыл бы от удивления, не поверив своим глазам. Горец сам еще не привык до конца к резкому возвращению молодости.

— Ты выглядишь просто удивительно, ты что, кожу на лице подтянул?

В этом вопросе был весь Алан. Неутомимый искатель приключений, в молодости он ревниво оберегал свою красоту и впадал в депрессию от каждой морщинки. Разглядывание становилось назойливым, и Мак-Левуд отвел свет лампы в сторону.

— Ну, что-то вроде этого.

— Ты должен раскрыть мне этот секрет! Я бы им тоже воспользовался…

— Хорошо, хорошо. Но я попрошу тебя об одном одолжении.

Слова Мак-Левуда заставили хозяина на секунду задуматься, и лицо его стало серьезным и строгим. Алан поставил лампу на стол, повторил, как эхо:

— Одолжение… — старый физик, помолчав, добавил: — Ты должен поговорить с акулами, а я всего лишь рыбешка, всего лишь небольшая, мелкая рыбешка.

Алан сокрушенно махнул рукой, потом заторопился, зачастил:

— Знаешь, Конор, я рад, что ты вернулся. Давай попробуем вместе разобраться. Ты, наверное, не знаешь, но там, наверху, это просто удивительно…

Алан бросился к компьютеру и затарабанил по клавиатуре. Мак-Левуд шагнул к засветившемуся экрану монитора, заинтриговано стал следить за возникшей на дисплеё картинкой. Сначала мелькнула какая-то схема, вслед за ней пополз длинный график. На секунду экран погас, потом по нему побежали полосы и разводы помех — и совершенно отчетливо вспыхнуло крупным шрифтом: «27.1.2024 года. Ультрафиолетовое излучение над экраном в норме».

Мак-Левуд, чувствуя на себе вопросительный взгляд хозяина, не решался поднять глаза. Он не хотел, чтобы старый физик увидел в них только растерянность. Алан часто повторял, что считает себя пусть и талантливым, но всего лишь учеником Конора Мак-Левуда. Горец и сам привык опекать друга, покровительственно оберегая по праву старшего и более сильного. Алан и теперь, конечно, надеется на помощь. Ведь эти две строки на дисплеё перечеркнули всю прошлую жизнь старого физика. Озоновый слой восстановился, и экран, в который они вложили столько сил и молодого задора, больше не нужен.

Удар был слишком силен, и Конор долго не мог собраться с мыслями. Усилием воли он с трудом заставил работать свой мозг. Вопросы, вопросы. Их было бесконечное множество. Как давно стал не нужен экран? Почему восстановился так быстро озоновый слой? Догадывается ли об этом Луиза? Мак-Левуд попытался распутать клубок по порядку.

Они установили экран, когда озоновый слой был почти полностью разрушен. Естественное восстановление слоя потребовало бы тысячи лет. Но ежедневные грозы, наверняка, сильно ускорили процесс. Возможно, витановые лучи тоже оказали ионизирующеё воздействие на атмосферный кислород. Судя по всему, уже лет десять Корпорация темнит с экраном. Наверняка, с этим связано исчезновение доктора Неймана — тот не стал бы молчать. Алан, конечно, узнал обо всем только вчера. Вероятно, в результате акции группы «Декабрь» в компьютерную сеть Корпорации попала строго засекреченная информация с датчиков на спутниках-излучателях. Знает ли Луиза?

Неожиданно у дверей кто-то кашлянул в кулак, застыл — и после паузы заговорил сконфуженно:

— Извини, Алан! Ты здесь?

Голос был знакомым. Подняв глаза, Мак-Левуд увидел на пороге кухни главу Корпорации, Ричарда Блейка. Знаменитый зеленоватый костюм, галстук с красно-синими полосками, бриллиантовая булавка в лацкане. Злые языки утверждали, что Блейка нашли в этом костюме, кулек был перевязан галстуком и заколот булавкой. Непроницаемое строгое лицо главы Корпорации поражало холодом неподвижного взгляда. Мак-Левуд подумал, что этот красавчик здесь давно. Мозг аккуратно зафиксировал писк отъезжающей входной двери квартиры Алана в момент, когда старый физик бросился к компьютеру. Заинтригованный Мак-Левуд поспешил к монитору и забыл об услышанном тихом шорохе. Повернувшись, Горец поймал ясный и тревожный взгляд старого ученого. Мак-Левуд за прошедшие годы не разучился вести диалог с Аланом одними только глазами. Хозяин квартиры сигнализировал, что и он слышал писк двери, и просил держаться осторожнее. Мак-Левуд одобрительно подмигнул Алану, и тот расслабился, спокойным голосом произнес: