Горе победителям - [62]

– Его уничтожили, – вмешался Фильхиф, усмехаясь какой-то зловещей усмешкой. – Договаривай, ящерица, раз уж начал говорить.

Ворск гневно вскинулся, но тут же опустил глаза. Похоже, подобное обращение Ворск не спустил бы никому, кроме этого странного человека, оказавшегося вдруг бывшим правителем уничтоженной расы.

– Вы были сами виноваты, – только и буркнул гуэл.

– Возможно. – Улыбка Фильхифа стала еще более зловещей.

– А ну стоп! – вмешался я, предотвращая трагедию. – Фильхиф, на моем корабле вы никого не будете оскорблять. Договорились? Ворск не виноват в том, что случилось с вашей расой. Ворск, а ты не задевай Фильхифа. Если захочется сказать ему какую-то гадость, то просто представь на минуту, что это твоя раса уничтожена и ты остался единственным ее представителем.

Ворск некоторое время молчал. Потом посмотрел на меня, и в его глазах был страх.

– Я представил, господин. Я понял. Фильхиф, прости меня.

Кроамец с открытым ртом уставился на Ворска.

– Извиняющийся гуэл, – пробормотал это, – это что-то новенькое. – И уже громко добавил: – И ты прости за грубые слова.

Ворск молча склонил голову.

– Вот и хорошо, – поспешно заговорил я, закрепляя установившийся мир. – Рад, что вы помирились. Фильхиф, вас куда лучше всего доставить?

Кроамец махнул рукой.

– А для меня есть разница, где быть? Если уж ты хотел меня куда-то доставить, так лучше бы и не забирал с Розалии. Там мне было ничуть не хуже, чем в любом другом месте галактики.

Это было логично. Об этом я действительно не подумал. К чему может стремиться последний представитель расы? Какие у него могут быть мечты? Что ему нужно от жизни?

Похоже, Фильхиф почувствовал мое смущение.

– Кир, как я понял, ты тоже космический бродяга. Почему бы нам не быть вместе? – Фильхиф вдруг помрачнел и уставился куда-то вдаль. Потом закончил: – С тобой я впервые за тридцать лет очнулся от своего горя. А страдания надоедают даже тем, у кого уже не осталось в жизни ничего радостного, кроме горя. Хочется разнообразия. – Фильхиф помолчал, а потом несмело закончил: – Если позволишь, конечно.

Если позволишь? Как будто у меня хватило бы смелости в чем-то отказать ему. На всякий случай я, конечно, проверил его на правдивость и ничуть не удивился тому, что все его слова были чистой правдой.

– Фильхиф, – медленно заговорил я, подбирая слова, – хоть мою расу и не уничтожали, но я так же одинок, как и вы. У меня тоже нет никаких шансов вернуться к своим, хотя я и знаю координаты родной планеты. Я могу прилететь туда, жить среди своих соплеменников, но останусь для них чужим. Мы с вами в равных условиях. И не мне вас прогонять.

Было видно, что мои слова основательно озадачили Фильхифа, хотя вопросов он задавать и не стал. То ли постеснялся, то ли не хотел спрашивать при посторонних, то ли решил, что я сам расскажу все, если захочу. Гуэлы тоже ни о чем не спрашивали. Я же готовился преподнести всем еще один сюрприз.

– А теперь, раз уж всем нам суждено быть вместе, я хочу представить вам еще одного члена нашей команды…

Прерывая меня, посреди каюты материализовалась голографическая фигура Мушкетера. Он вежливо помахал шляпой и поклонился.

– Привет, – поздоровался он со всеми.

Выражение лиц моих гостей в этот момент было бесподобным. Даже гуэлы сидели приоткрыв рты.

В этот день я лег спать довольно поздно. И хотя я мог спать меньше любого человека, но я все же довольно строго соблюдал режим, каждую ночь ложась спать, усилием воли отключая свой организм. Ровно через восемь часов я просыпался, приступая к делам. Конечно, иногда мне приходилось нарушать свой график, но потом я снова возвращался к нему. Почему-то мне казалось это чрезвычайно важным. Возможно, я просто не хотел порывать с тем человеческим, что у меня еще оставалось.

– И надо тебе было разыгрывать этот спектакль, – бурчал я, расстилая постель.

– Пусть привыкают, – беспечно отозвался Мушкетер. – Как написано в одной из ваших книг…

– Только не надо опять цитат, – прервал я. – Я знаю, что ты способен закидать меня ими с головой. Я сейчас просто хочу поспать. Да-с, а все-таки хорошо, что я предусмотрел каюты для гостей.

– Хорошо, – согласился Мушкетер. – Кстати, у нас еще одна каюта осталась. Так что можешь еще одного соратника поселить там.

– Какой ты добрый, – буркнул я.

– Это еще что. Я и не такое могу. Но знаешь, у меня вот возник маленький вопрос по поводу ваших священных книг.

– Маленький?

– Маленький.

– Ну, давай твой вопрос…

Когда Мушкетер разыграл в лицах у меня в комнате очередную сцену из Библии, которую он «не совсем понял», я просто конкретно послал его со всеми его вопросами.

– Спать пора! – рявкнул я. – Потом поговорим. А теперь убирай отсюда этого голографического Моисея со всеми его спутниками.

Мушкетер обиженно засопел, но команду выполнил. Вскоре в комнате остался только он один.

– Спокойной ночи, – пробормотал он, растворяясь в воздухе.

Я облегченно откинулся на подушку. Теперь можно и поспать.

Следующие два дня оказались довольно насыщенными. Правда, их насыщенность ограничивалась множеством мелких дел, как это обычно бывает во время организационных мероприятий. А организовывать было что. Если уж мой экипаж пополнился сразу тремя людьми, то надо ознакомить их с устройством яхты (не со всем, конечно), экипировать, ввести в кухонный компьютер новые блюда, найти каждому занятие и прочее.