Мужчина с явно военной выправкой стоял у окна не очень богато обставленной комнаты и нетерпеливо постукивал пальцами по подоконнику. Внезапно он резко развернулся к сидящему за столом собеседнику, который что-то записывал в блокнот.
— Сашка, ты уверен?! Ты действительно все обдумал?!
— Ты же знаешь, что я всегда все обдумываю. Тем более в таком важном вопросе.
Мужчина у окна стукнул по подоконнику.
— Но усыновление!!! С твоей-то работой!
— Я уже подал все документы, а до этого получил разрешение у начальства.
— Да ты посмотри на свою конуру!
— Раньше мне ни к чему было заниматься обстановкой.
— Не понимаю я тебя. — Чувствовалось, что мужчина сдался и теперь просто пытается разобраться.
— Я сам не понимаю, — признался Александр. — Но я никак не могу забыть глаза того мальчишки… Скажи, сколько людей из благополучных семей, не говоря уже о людях с улицы, способны забыть о себе и защищать друзей даже при угрозе собственной жизни?
— Ну…
— Вот то-то. Он заслуживает лучшего, и я сделаю все возможное, чтобы этот мальчик стал счастлив.
— Ну смотри, тебе с ним возиться. А то давай подыщем ему подходящую семью…
— Я сказал нет.
В дверь позвонили. Александр Петрович вскинулся… кого это несет? Никто вроде бы не должен прийти…
В квартиру вошел еще один мужчина с небольшим портфелем.
— Юрка, ты как тут? — Мужчина отошел от окна и протянул руку.
— Привет, Виктор, — протянул вошедший руку. — Тебя каким ветром сюда занесло?
— Да вот. Пытаюсь отговорить это чудо… Но, похоже, уже поздно. Ты не знаешь Александра как я — этот тип упертый, как баран.
Юрий вздохнул, сел за стол, достал из портфеля бумаги и молча передал их Александру Петровичу.
— Это передали из больницы, — вздохнул он, — …извини…
Александр Петрович схватил бумаги и быстро пробежал… выронил листы…
— Господи… это точно?
— В таких случаях положено делать повторное обследование, но… Извини, Саш, но не думаю, что это ошибка.
Виктор поднял выпавшие листы и тоже просмотрел. Выругался.
— Рак?
— Костного мозга.
— Шансы?
Юрий покачал головой.
— Слишком поздно. Болезнь, похоже, развивалась уже давно и сейчас… — он махнул рукой.
— И сколько ему осталось? — хрипло поинтересовался Александр Петрович.
— Полгода максимум.
Мужчина схватился за голову и опустился на диван.
— Скажи, за что это все ему? Столько пережил и… Неужели ничего нельзя сделать? Ты же врач!
— Но не господь Бог! Есть методики лечения, но… они не излечат — продлят агонию, но не больше.
— Сколько?
— Что сколько?
— Сколько эти методики дадут времени?
— Гм… Если бы Володя не жил на улице я бы сказал о пяти годах, но так… три, три с половиной года.
— Три года… Но это все равно лучше, чем ничего. Я… я не отступлюсь. Пусть три года, но я, черт возьми, сделаю эти три года самыми счастливыми для него!!!
Врач вздохнул.
— Ты знаешь, сколько стоит месячный курс по этим методикам? Как раз наши с тобой зарплаты.
— Но ведь есть какие-то фонды…
— Сашка, очнись!!! Фонды если и дадут, то тем детям, у кого есть шанс выздороветь! Никто не позволит тратить их на смертника. Или ты хочешь воспользоваться своим положением? И кого решишь лишить жизни ради того, чтобы на три года продлить жизнь этому мальчишке?
— Но… — Александр Петрович обреченно махнул рукой. — Он не заслуживает такого…
Виктор, до этого молча слушавший беседу, задумчиво кивнул.
— Юр… помнишь данные по обследованию добровольцев?
Врач сначала даже не понял о чем речь, потом сообразил.
— Ты что, с ума сошел? Ты вообще думаешь, о чем говоришь? Это же билет в один конец!! По сути, смертник… — Врач осекся и задумался. — Смертник…
— О чем это вы? — удивился Александр. Виктор довольно эмоционально начал объяснять.
— Это единственный шанс. Вы сами говорили, что современные методики лечения дадут ему только три года, а тут есть шанс подарить ему жизнь.
— Но цена?! — возразил Юрий.
— Больше жизни?
— Я полагал, что ты против этой авантюры своего друга.
— Но я и не могу смотреть на его страдания. А после такого он точно что-нибудь сотворит.
— Вы оба сумасшедшие! — всплеснул врач руками. — Впрочем, делайте что хотите. Сам все равно вам не позволит…
Как Александр Петрович убеждал директора Базы поддержать их сумасшедшую идею, осталось загадкой для всех на Базе. Возможно, ему бы это не удалось, но к директору явилась целая делегация с поддержкой просьбы.
— Дурдом, — прокомментировал это Коршунов, разглядывая стоящих перед ним навытяжку Воронова, Дмитриева и Золотова. — Вы всерьез предлагаете отправить туда ребенка? Вы понимаете, что с нами сделают за такое? Вы понимаете, какие у него шансы там?
— А какие здесь? — поинтересовался Александр Петрович.
— Я вот тут все продумал, — Вперед вышел Виктор Андреевич и положил перед директором папку. — Наш эскулап… простите… Юрий Михайлович гарантирует, что сможет дать три года жизни мальчику, если начать его лечить. За это время мы успеем подготовить мальчика, и у него окажутся неплохие шансы…
Директор без особого интереса пролистал документы.
— Вижу, подготовился. Целый план… Вы понимаете, что я не могу такое принять? Что я не решаю эти вопросы? — Коршунов задумался. — Завтра я вылетаю в Москву по поводу работы нашей экспериментальной лаборатории с докладом… Единственное, что я могу пообещать вам — доложить о вашей инициативе. Вы же понимаете, кто курирует наш проект?
