Горе и Беда - [5]

— Вот! — Наталья обличительно подняла к потолку палец. — Все мужики такие! Нет чтобы в дом, в семью, обязательно хоть что-нибудь да заначат!

— Так его тоже можно понять, — вступился за деревянного человечка Армен. — Мальвина, насколько я помню, строгая и требовательная. Чуть что ей не по нраву, такого Артемона спустит! Или в чулан с пауками. А Буратино нормальный пацан, ему иногда с Пьеро и Арлекином хочется пивка попить.

— И много спрятал? — поинтересовался Виктор.

— Точно не знаю, коробка проржавела. Крышку открыть не смог. Но, судя по весу, папе Карло на новую куртку хватит.

— Так хвались!

Я оценил уровень чая в кружке.

— Лень, — сделал я чистосердечное признание. — Неохота до машины идти. Да и отчет писать надо.

— Отчет можно и завтра, шеф все равно в отъезде, — проинформировала меня мама Зина. — А нам интересно. Да завтра не дотерпим.

— Давай я сбегаю, — вызвался Виктор.

Я вручил ему ключи.

— В рюкзаке, в пакете коробка ржавая.

Пока Виктор бегал за сокровищами, Армен застелил стол газетами и приволок откуда-то пассатижи, молоток и небольшой гвоздодер. Я даже и не знал, что в нашей конторе инструменты есть. Хотя, чему я удивляюсь. Тут если хорошо поискать, можно череп коня Вещего Олега найти.

Вскрывать коробку доверили Армену и мне. Виктор обеспечил доставку от автомобиля до стола, а дамы, сгорая от любопытства, подбадривали нас нетерпеливыми возгласами. С помощью молотка и гвоздодера мне удалось немного приподнять крышку, ну а потом пассатижи и грубая мужская сила сделали свое дело. На расстеленные газеты, обильно посыпанные ржавчиной, выпал сверток полусгнившей ткани, в котором что-то отчетливо звякнуло. Я аккуратно начал извлекать сокровища.

— Да-а, похоже Буратино как был дубом, так дубом и остался, — разочарованно протянула Наташа.

Клад, который мне так нахваливал Сёмушка, оказался фикцией. Может быть для деревенского домового это и было ценностью, но по современным меркам "весили" эти сокровища немного. Разве что для любителей старины? И то не факт. Десяток юбилейных советских рублей, стеклянные бусы, еще одни бусы, только из пластмассы, простенькие серебряные серьги, колечко серебряное, вроде обручального, без рисунка и бриллианта в пятьсот карат. Брошь с янтарем и наручные мужские часы "полет", с металлическим самодельным браслетом. Вот браслет мне понравился, сверху на звеньях были установлены вставки из оргстекла. А в этих вставках рисунки цветные. Звезды, созвездия, ракеты. Часы безнадежно испорчены влагой, а вот браслетик я приберу.

На дне коробки лежал алюминиевый портсигар, в котором мы обнаружили медаль "За отвагу". Серебряный кружочек потемнел, ткань на колодке от сырости наполовину расползлась, но все равно, медаль я отложил в сторону с почтением. У меня дед воевал, так у него такая медаль единственная боевая награда была. И он ею очень гордился.

— Не понимаю, зачем хранить весь этот хлам? — Армен задумчиво почесал кончик носа. Руки его были в ржавчине и нос теперь тоже. — Ну, кроме медали, конечно. Остальное слова доброго не стоит.

— Не знаю, — пожал я плечами. — Сёмушка сказал – клад хороший. Может быть в его понимании хороший.

— Да скорей всего не в себе был твой Сёмушка, — высказал предположение Виктор. — Помнил, что в подполе что-то закопано, а что именно – уже позабыл. Вот ему и казалось, что раз бывшие хозяева схоронили, значит – вещь ценная.

— Возможно, — согласился я. — Ну что? Как делить будем? Девчонки, вам бусики не нужны?

— Бусики нет, а вот брошь я, пожалуй, возьму, — Наташа присмотрелась к украшению. — Хоть и простенькая вещь, но довольно интересная. У меня есть кофта, она к ней идеально подойдет.

— А я, если ты не против, рубли заберу, — Армен сгреб тяжелые монеты. — У меня приятель нумизматикой балуется. Правда тут рариков нету. Дедушка Ленин, дедушка Ленин, опять он, олимпиада, октябрьская революция и Лев Николаевич Толстой. На остальных голова дедушки Ленина.

— А я читала, что в таких монетах иногда изумруды прятали, — мама Зина перебирала пальчиками бусинки. — Надо на голову дедушки Ленина нажать, у него рот откроется, а там изумруд.

— Байки это все! — отмахнулся Армен. — Как и то, что за юбилейный рубль можно было автомобиль приобрести.

— Бусики я заберу, — решилась Зина. — Может быть пригодятся. И сережки тоже. Винтаж, сейчас это модно.

— Медаль не отдам, — предупредил я Виктора. — На ней номер стоит, попытаюсь разыскать родственников владельца. Самого наверняка уже в живых нет. Браслет тоже не отдам. Хочешь – забирай портсигар.

— Должен же я хоть что-то из этого клада получить, — пробурчал он. — Ладно, уговорил. А колечко? Себе оставишь?

— Сёмушка сказал, чтобы я какую-то вещь из клада своей суженой подарил, — пояснил я. — На мой взгляд, только колечко и подходит.

— Тогда, Горюшко, ты ни за что не женишься, — торжественно заявила Зина. — Любая девушка, которой ты это колечко подаришь, сочтет тебя жлобом и скупердяем, поменяет место жительства и удалит тебя из друзей. Это я тебе авторитетно заявляю!

— А я поддерживаю, — согласилась с подругой Наташа.

— Так в этом-то и соль, — усмехнулся я. — Вот влюбится в меня какая-нибудь принцесса, будет преследовать и днем и ночью, а ей раз – и колечко! Точно отстанет! Прав был Сёмушка, полезный клад.