Гордая и непреклонная - [76]

Элис громко вскрикнула, выгнув спину дугой. Его собственная плоть предъявляла свои требования, однако он сумел обуздать себя, широкими, неторопливыми движениями поглаживая ее теплое нежное лоно, пока она не начала двигаться вместе с ним. Из груди ее вырывались тихие звуки, и опыт подсказывал ему, что она была близка к вершине. Тогда он продвинул палец глубже, и губы ее приоткрылись в беззвучном крике.

– Пожалуйста, – еле выдавила она из себя, и ее стоны окружили его со всех сторон, словно острые коготки.

Наконец он дал ей то, о чем она просила. Ощущение блаженства, постепенно нараставшее в ее теле, внезапно вырвалось наружу, и она в сладостной истоме выгнула спину. Разрядка оказалась настолько неожиданной и сильной, что от ее недавнего напряжения не осталось и следа и весь окружающий мир перестал для нее существовать. Лукас знал по собственному опыту, что это средство было действеннее любого наркотика. На одно короткое мгновение Лукас заключил ее в объятия, прижав к себе крепче, чем когда-либо в жизни. Затем, призвав на помощь рее свое самообладание, которому успел научиться за неполные двадцать лет, отодвинулся от нее.

Прошло довольно долгое время, прежде чем ее дыхание снова стало ровным. Наконец Элис приподнялась на локте, растрепанная и пресыщенная, белокурые волосы ниспадали ей на плечи, полные губы стали алыми от страстных поцелуев, глаза светились радостью и изумлением. Лукас подавил желание любить ее так, как хотелось ему самому, он не мог себе этого позволить.

– А как же ты?

Ее слова поразили Лукаса настолько, что его пальцы, возившиеся с пуговицами на рубашке, замерли. Он видел ее отражение в зеркале, и эта простодушная забота о нем и его потребностях, так ясно выраженная, чуть было не поставила его на колени.

– Это еще не все, – заявила она таким тоном, словно адвокат на миг взял в ней верх над женщиной. – Я знаю, что есть нечто большее. Я читала о…

Слова замерли у нее на губах. Сердце Лукаса переполнилось глубоким волнением, и с мягкостью, которая прежде не была ему свойственна, он снова обернулся к ней. Но когда она, встав на колени, хотела было обнять его за шею, он схватил ее за руки и поцеловал в лоб.

– Это все, что я могу тебе дать, Элис. Так лучше для тебя самой. А теперь одевайся. Тебе уже давно пора быть дома.

Подойдя к двери, он позвал Брутуса. Однако Элис соскочила с постели и последовала за ним. Захлопнув с шумом дверь, она прижалась к ней спиной.

– Кто ты такой, чтобы судить о том, что для меня лучше? – спросила она возмущенно.

Лицо его помрачнело, он попытался было отстранить ее, но она схватила его за рукав.

– Меня не волнует моя девственность, Лукас.

Он смотрел на нее в упор, как ей показалось, целую вечность.

– Зато меня заботит, и очень.

– Будь ты проклят! Это всего лишь предлог.

Его пламенный взгляд пронзил ее. Элис даже не представляла себе, чего ему стоило дать ей то, о чем она просила, не получив ничего взамен, хотя еще никогда в жизни ему так не хотелось обладать женщиной, как сегодня. Однако он не поддастся на ее уговоры.

– Можешь называть это как тебе угодно, но ты получила то, что тебе было нужно. Блаженство. Лишающее рассудка блаженство, ради которого человек готов пойти на сделку хоть с самим дьяволом. Именно таков я и есть, Элис. Я заключил сделку с дьяволом. Я ищу настоящей страсти – той темной страсти, которая одна способна принести мне забвение.

Он был уверен, что Элис понимала его сейчас, как никогда прежде. Наконец она заговорила:

– Я не думаю, что ты боишься продать свою душу дьяволу – или ты уже это сделал. Ты просто боишься полюбить, потому что вбил себе в голову, будто любовь делает человека слабым. – Глаза ее вспыхнули, и она смело встретила его взгляд. – Но ты заблуждаешься, Лукас. Напротив, человек должен быть очень сильным, чтобы по-настоящему любить. Найдется ли у тебя столько сил?

Глава 16

Брутус подошел к двери и постучал. Элис и Лукас по-прежнему стояли лицом к лицу, устремив друг на друга воинственные взгляды, однако ни один из них не произнес ни слова.

– Хозяин! – крикнул Брутус. – Вы меня звали?

Спустя мгновение Элис отошла от двери и в гневе принялась приводить в порядок одежду.

– Ну же, давай. Прикажи ему войти и увести меня отсюда силой. Ты можешь меня выгнать, однако это все равно ничего не меняет. Ты сильный человек, Лукас. Гораздо сильнее, чем хочешь показать. И я это знаю.

Лукас стоял неподвижно, словно каменное изваяние, разъяренный и подавленный, хотя и сам не мог понять, почему – или, вернее, не хотел понять. Ему куда легче было злиться на эту женщину, чем попытаться разобраться в тех чувствах, которые она в нем вызывала.

– Ты слишком наивна и не имеешь ни малейшего представления о том мире, к которому я принадлежу. Я не хочу тебя опорочить.

С этими словами он направился к двери.

– Ты меня не опорочил! Й когда только до тебя дойдет, что ты и сам не являешься порочным человеком?

Лукас остановился на полпути и круто развернулся.

– Ты сама не понимаешь, о чем говоришь, – отрезал он. – Ведь ты же, в сущности, ничего обо мне не знаешь. Ты без конца задаешь вопросы, чертишь на бумаге схемы и воображаешь, будто таким путем можешь проникнуть в мою душу. Но ты ошибаешься.