Гордая и непреклонная - [74]

Лукас уставился на нее, и Элис уже приготовилась услышать от него какое-нибудь колкое замечание – более того, хотела его услышать. Все, что угодно, лишь бы отвести ее пошатнувшийся рассудок от края пропасти.

– Кларк не способен отличить свою голову от зада, – произнес он мягко.

У нее вырвался короткий смешок, но почти сразу же вслед за ним хлынули слезы, которые она до сих пор храбро пыталась сдержать. Он обхватил ее руками за плечи.

– Элис! – Голос его был подобен едва уловимому шелесту листвы. – Вы очаровательны, и я уже говорил вам это. Кроме того, судя по тому, что я слышал, вчера вечером вы заставили чуть ли не всех мужчин в клубе сгорать от страсти.

– Да, если разрисовать мне лицо и прицепить накладную грудь, то, пожалуй, я смогу сойти за красотку, – отозвалась Элис, презрительно фыркнув.

– Но самое большое ваше достоинство, – не отступал он, – заключается в вашей чистоте и порядочности. Размалеванным женщинам цена по центу за штуку. Но вы, с вашей мягкой красотой и независимым умом, являетесь поистине редким сокровищем.

У нее перехватило дыхание от неожиданной доброты в его голосе. Похоже, ему самому претило столь откровенное признание в своих чувствах, но он уже не в силах был остановиться.

– Мне больно видеть, что вы скрываете свое истинное лицо. Возможно, именно это нравится мне в вас больше всего – ваша уверенность в себе, ваша невинность. Пусть даже все это подчас меня пугает, но только не подумайте, что я не нахожу вас красавицей. – Он не сводил с нее пристального взгляда. – Наверняка в городе есть немало мужчин, которые почтут за честь взять вас в жены.

– А как насчет вас? – не сдержавшись, спросила она.

Тут до них донеслись голоса приближавшихся к ним подвыпивших гуляк. Лукас замер, затем, подхватив под руку Элис, вихрем понесся вместе с ней по переулку к черному ходу «Найтингейл-Гейта». Они поднялись по узкой лестнице, которую Элис никогда не замечала прежде, к небольшому балкону с застекленными створчатыми дверями. Едва оказавшись внутри, Элис сообразила, что они находились в его личных апартаментах. У нее промелькнула мысль, что таким образом он мог приходить и уходить, оставаясь никем не замеченным.

После того как дверь за ними захлопнулась, Лукас как ни в чем не бывало проследовал дальше, словно намеревался вывести ее в коридор. Однако Элис остановилась посреди комнаты.

– Вы не ответили на мой вопрос, – произнесла она.

Он застыл на месте, не оборачиваясь.

– Чем вы, собственно, отличаетесь от Кларка? Разве вы захотите жениться на мне?

– Вы сами не захотите выйти за меня замуж, – отозвался Лукас. – Я не тот человек, с которым вы можете обрести счастье в браке, не тот человек, который может дать вам достойных детей или дом с садом, полным роз. Я не принесу вам ничего, кроме боли.

Словно не в силах удержаться, он подошел к ней и положил руки на плечи. Пальцы его медленно скользнули вниз вдоль рукавов ее платья, он не мог отвести от нее взора. Ее переполнили тысячи самых противоречивых эмоций, и она, к своему изумлению, поняла, что ждала его прикосновений всю свою жизнь. Когда Лукас находился рядом, все остальное меркло в ее сознании – даже ее отец, даже Кларк. Последняя мысль внушала ей невольный страх, поскольку Элис не могла представить себе ничего менее правдоподобного, чем совместное будущее для них двоих. Но тут он наклонился к ней, дотронувшись губами до чувствительного места над самым ухом, и все сомнения и страхи растаяли без следа в озаренной золотистым светом комнате.

– Элис, – пробормотал он. – О Боже, я не в силах удержаться!

Лукас мягко отстранил ее, глядя на нее с тем же глубоким отчаянием, которое уже промелькнуло однажды в его глазах, когда он говорил об утраченной невинности. Затем, словно утопающий, хватающийся за соломинку, он положил пальцы на ее запястье, после чего с неспешностью, от которой у нее перехватывало дыхание, скользнул рукой к плечу и завладел ее губами, прильнув к ним долгим страстным поцелуем.

Элис сделала глубокий вдох, на какой-то миг, почувствовав его язык у своего рта. Это ощущение интимной близости никогда не переставало ее изумлять, так же как и странная дрожь, которая пробегала по ее телу, вызывая желание прильнуть к нему еще теснее. Темный переулок окончательно вылетел у нее из головы. Она уже больше не задумывалась о том, что правильно, а что нет. Во всем мире для нее существовал только Лукас.

Он сжал ее в объятиях. Она могла ощутить жар, исходивший от его тела, силу его страсти, и когда он снова поцеловал ее, как бы пытаясь задобрить, она глухо застонала, не отрывая от него губ, охваченная неодолимым желанием. А когда он без видимых усилий, словно она весила не больше перышка, подхватил ее на руки и отнес к постели, она не стала сопротивляться. Сейчас ей хотелось лишь одного – чтобы этот миг никогда не кончался.

Уложив ее на постель, Лукас вскоре оказался над ней. Она чувствовала переливы его крепких как сталь мускулов под тонкой тканью рубашки. Она хотела прикоснуться к нему, познать его тело, однако сдержалась. Словно заметив ее колебания, он приподнял ее руку и положил себе на грудь.