Горцы Кавказа и их освободительная борьба против русских - [71]

Еще один раз он был потревожен от своего блаженного покоя. Английское правительство, которое всегда с беспокойством и интересом наблюдало за успехами русского господства на Кавказе, не могло понять, почему народ, который в продолжение многих лет без всякой поддержки оказывал успешное сопротивление гигантской мощи России, во время всеобщей войны против последней не принимает никакого участия, а остается пассивным зрителем. На запросы английского посла в Константинополе Порта дала по поводу состояния Абазии объяснения, которые звучали так безутешно, что приходилось отложить всякую надежду предпринять что-либо серьезное против русских в этой стране. Чтобы, однако, извлечь пользу из военных качеств абазов и дать им через участие в войне против русских, при будущем заключении мира, право на какое-либо политическое значение, английское правительство решило набрать один корпус в 6000 абазских всадников, содержать его и использовать в Крыму. Порта, казалось, очень охотно на это согласилась, и англичанин, господин Лонгворт[74] – один из немногих европейцев, который был немного знаком с абазами, был снабжен необходимыми полномочиями и средствами и послан в Абазию для выполнения этого дела. Порта, которая всегда выставляла себя неограниченным господином в Абазии, приготовила Сефер-паше открытый фирман о том, чтобы вербовке английского посланного оказывалась всевозможная поддержка. В этом фирмане категорически также запрещалась торговля рабами. Тайным же образом было послано Сефер-паше секретное предписание – англичан не поддерживать и постараться от них вежливо отделаться.

Даже при отсутствии других затруднений так несвоевременно потребованный англичанами и с фальшивой готовностью изданный Портой приказ об уничтожении торговли рабами был бы совершенно достаточен для того, чтобы сделать непопулярным всякое выступление господина Лонгворта в Абазии и затруднить проведение его задачи. Было по меньшей мере странно требовать сейчас же от некультурного народа, который впервые пришел в соприкосновение с европейской цивилизацией, уничтожения укоренившегося обычая, в то время как главный рынок этой торговли в столице султана, в гаремах пашей и в серале самого повелителя оставался неприкосновенным и остается таковым до сих пор. Кроме того, после падения авторитета наиба Мохамед-Эмина никто не был в состоянии собрать в Абазии такое количество воинов и вывести их из страны. Сефер-паша был сердечно рад, что тайные желания Порты были против английской вербовки. Он был бы в безвыходном положении, если бы Порта потребовала от него всерьез выполнения этого приказания, так как он не был в состоянии найти и сотни человек, которые захотели бы под его поручительством служить вне страны, даже и за большое английское жалованье. Впрочем, он исполнял свою роль очень ловко, так что английский уполномоченный получил уверенность, что только злая воля Сефера-паши препятствует вербовке, а этот последний был достаточно хитер для того, чтобы считаться лучше упрямым и фанатичным, чем ничтожным, тем более что при этом он выполнял без усилий приказ турецкого правительства. Шаги, предпринятые в этом направлении у наиба, оказались также безуспешными, во-первых, потому, что Мохамед-Эмин, при его полном незнании европейской политики, принимал за одно и то же турок и англичан и последних считал также подданными султана, а потому не доверял им; во-вторых, потому, что он охранял открытую абадзехскую границу от возможного нападения русских и еще, кроме того, должен был быть настороже против турецкой агитации внутри его страны. Господин Лонгворт возвратился, таким образом, обратно, не выполнив своей задачи и наихудшим образом настроенный против адыгов, из которых, как я впоследствии узнал, никто не понял, чего от них, собственно, хотели. В общем, идея вербовки и использования их в Крыму была непрактична и противна образу мыслей и характеру адыгов.

Отчаянное положение турецкой армии в Карсе и успехи русских в Малой Азии поневоле привлекли снова внимание союзников к Кавказу. Было решено произвести наступление, и при этом не одной или двумя тысячами человек, а целым корпусом под командой лучшего турецкого генерала Сердар-Экрема[75] Омер-паши. Пунктом высадки и операционной базой был выбран Сухум-Кале.

Сухум-Кале – единственная безопасная якорная стоянка на всем кавказском побережье; хорошо сохранившаяся крепость могла служить опорным пунктом для действующей армии: но что, однако, не было принято во внимание или не было известно – это количественный состав русских войск на Кавказе. Из Кавказской армии приблизительно 80 000 человек были в Карсе, а в Крыму осталось, таким образом, для защиты русских владений еще около 150 000 человек, из которых около 60 000 человек было регулярного войска, остальное же – казаки и милиция. Правда, русские для охраны больших городов и бесчисленных крепостей и для наблюдения за абазской и дагестанской линиями должны были употребить большую часть этих войск, однако и против наступления из Сухум-Кале они могли еще сконцентрировать от 25 до 30 тысяч человек регулярного войска.