Горбун - [12]
Роковой день! дорого бы дал, чтобы воротить тебя... Слабость, непростительная слабость!
Что ж было делать?.. Идти в тюрьму, это бы еще не беда; но поручить благодетельному призрению дворян мою дочь, мою Веру... нет, нет, этого нельзя было вынести! (Показывается Вера Павловна на террасе.) Вот и она!.. бывало, я благословлял ее, а теперь... боюсь... руками, которые делают... все равно, что окровавленными. (Вера Павловна сбегает с террасы навстречу отцу.)
Кремонов и Вера Павловна. Она бросается в объятия отца.
Кремонов. Поздравляю тебя, милая, бесценная Вера! Господь да благословит тебя своими милостями и наградит счастьем, которого ты вполне достойна!
Вера Павловна. О, я теперь совершенно счастлива!
Кремонов. Знаю, чего не достает для полного твоего счастья... Но Бог не без милостей. Кампания кончилась; жених твой здоров и нас не забыл. Сейчас я получил письмо от него. Александр пишет, что уволен в чистую отставку полковником и на днях прискачет к нам, чтоб узнать решение судьбы своей.
Вера Павловна. Боже мой, чем даришь ты меня нынче!.. Батюшка, теперь могу смело сказать: сердце мое никогда не переставало любить Александра и боялось только обстоятельств.
Кремонов. Теперь мы и по состоянию равны. А чтобы навсегда обеспечить тебя от обстоятельств, вот тебе подарок от меня и брата твоего.
Те же, Аполлон Павлович и мальчик.
Вера Павловна (принимая бумагу от отца и пробежав ее глазами). Что это? подарок в 300 душ?.. (Целует его.) Но... вы не затрудняли себя этим подарком?.. Батюшка, друг мой, не сделали ли долгу для меня?.. На чистые ли деньги?
Кремонов. Нет, нет, я не делал долга... все куплены на... свои... Благодари за все брата. Вот и он с поздравлением... (В сторону.) Кабы знала, на какие чистые деньги!.. (В это время вбегает мальчик лет восьми, одетый амуром.)
Аполлон Павлович(целует сестру и подводит мальчика). Вот этот божок поздравит тебя лучше нас, смертных.
Вера Павловна. Сережа, это ты, мой милый?
Мальчик(смешавшись). Нет, не я, не я... (Обращаясь к Аполлону Павловичу, грустно.) Что ж мне делать? Узнали.
Аполлон Павлович. Худой амур, который робеет и не умеет прикидываться! Где же у тебя бумажка?
Мальчик(подает Вере Павловне письмо).
Аполлон Павлович. Этот подарок, наверно, дороже наших.
Вера Павловна (развернув письмо). Подпись Лизы Радугиной. (Читает вслух дрожащим, прерывающимся голосом.) «Александр... приехал... Мы сейчас...» (Обращается к отцу.) Батюшка, он здесь... он сейчас будет... Господи, Господи! в состоянии ли я снести все, что ты мне нынче посылаешь... (Брату.) Милый брат, как и чем отблагодарить тебя?..
Аполлон Павлович. Когда этот мальчик оборотится в Гименея, не забыть дружбы.
Вера Павловна. О, никогда, никогда! могу ли забыть, чем тебе обязана? Твоими трудами, твоими заботами, мы пришли от бедности к довольству, батюшка на старости лет успокоен.
Кремонов (в сторону). Не дай Бог никому такого спокойствия!
Вера Павловна. А я... я уж не могу хорошенько объяснить все, что ты для меня сделал. Какой прекрасный для меня день! (Слышен стук экипажа.) Однако ж кто-то подъехал к крыльцу.
Аполлон Павлович(смотря в окно). Это он. У сердца, видно, тонкий слух.
Вера Павловна. Боже, поддержи меня! Сердце так и хочет выскочить! (К концу явления мальчик уходит.)
Те же, Радугин и Елисавета Андреевна.
Кремонов(идя Радугину навстречу). Александр Андреевич...
Радугин(обнимая его). Мой почтеннейший друг! Смею ли сказать по-прежнему, милая Вера Павловна!
Вера Павловна (подает ему руку). По-прежнему, Александр...
Радугин(целует руку Веры Павловны). Милая, бесценная Вера Павловна. И вы не забыли меня? Вы не переменились ко мне?
Вера Павловна. Разве можно перемениться? В моей ли это воле?
Радугин. Целых два года не видаться... ужасное время!.. целая вечность!
Вера Павловна. Помню, были два грустные, несносные года; но теперь, когда вижу вас, они представляются мне словно во сне. Мне кажется, только и было в моей жизни: первая минута нашего знакомства на бале у Солнцева и настоящая минута.
Радугин. О, как я счастлив!.. Нет слов выразить. Дайте ж мне теперь насмотреться на вас, налюбоваться вами!.. Как верно ни сохранял я, в эти два года, черты ваши в моей памяти и сердце, но вы все-таки лучше, чем представлялись моему сердцу и памяти. Видно, вы с каждым часом хорошели. Теперь от Павла Иваныча будет зависеть вполне нас осчастливить.
Кремонов. Выбор ее сердца я давно утвердил. По письму вашему вижу, что вы не переменили своих отношений к нам. И так, без дальних объяснений, да благословит вас Бог вместе со мною! (Радугин целует у Веры Павловны руку.)
Елисавета Андреевна(которая до сих пор дружески беседовала с Аполлоном Павловичем). Позвольте мне напомнить вам, любезнейший братец, что вы, в чаду ваших нежностей, забыли вовсе приличия. И вам выговор, любезная Вера Павловна! Александр, рекомендую тебе брата твоей невесты.
Вера Павловна. Виновата.
Кремонов. Виноват, это я должен был сделать.
Радугин(бросается обнимать Аполлона Павловича). Вместо всех рекомендаций, полюбите меня, как брата, как друга.
События «громового 1812 года» послужили переломным моментом в жизни и творчестве Лажечникова. Много позже в автобиографическом очерке «Новобранец 1812 года» (1858) Лажечников расскажет о том, какой взрыв патриотических чувств вызвало в нем известие о вступлении французов в Москву: оно заставило его бежать из дома, поступить вопреки воле родителей в армию и проделать вместе с ней победоносный путь от Москвы до Парижа.И.И.Лажечников. «Басурман. Колдун на Сухаревой башне. Очерки-воспоминания», Издательство «Советская Россия», Москва, 1989 Художник Ж.В.Варенцова Примечания Н.Г.Ильинская Впервые напечатано: Лажечников И.И.
И.И. Лажечников (1792–1869) – один из лучших наших исторических романистов. А.С. Пушкин так сказал о романе «Ледяной дом»: «…поэзия останется всегда поэзией, и многие страницы вашего романа будут жить, доколе не забудется русский язык». Обаяние Лажечникова – в его личном переживании истории и в удивительной точности, с которой писатель воссоздает атмосферу исследуемых эпох. Увлекательность повествования принесла ему славу «отечественного Вальтера Скотта» у современников.
В историческом романе известного русского писателя И.И. Лажечникова «Последний Новик» рассказывается об одном из периодов Северной войны между Россией и Швецией – прибалтийской кампании 1701–1703 гг.
И.И. Лажечников (1792–1869) – один из лучших наших исторических романистов. А.С. Пушкин так сказал о романе «Ледяной дом»: «…поэзия останется всегда поэзией, и многие страницы вашего романа будут жить, доколе не забудется русский язык». Обаяние Лажечникова – в его личном переживании истории и в удивительной точности, с которой писатель воссоздает атмосферу исследуемых эпох. Увлекательность повествования принесла ему славу «отечественного Вальтера Скотта» у современников.
Опричник. Трагедия в пяти действиях. (1845)(Лажечников И. И. Собрание сочинений. В 6 томах. Том 6. М.: Можайск — Терра, 1994. Текст печатается по изданию: Лажечников И. И. Полное собрание сочинений. С.-Петербург — Москва, товарищество М. О. Вольф, 1913)
Иван Иванович Лажечников (1792–1869) широко известен как исторический романист. Однако он мало известен, как военный мемуарист. А ведь литературную славу ему принесло первое крупное произведение «Походные записки русского офицера 1812, 1813, 1814 и 1815 годов», которые отличаются высоким патриотическим пафосом и взглядом на Отечественную войну как на общенародное дело, а не как на «историю генералов 1812 года».Сожженная и опустевшая Москва, разрушенный Кремль, преследование русскими отступающей неприятельской армии, голодавшие и замерзавшие французы, ночные бивуаки, офицерские разговоры, картины заграничной жизни живо и ярко предстают со страниц «Походных записок».