Гора трех скелетов - [63]

– Кто он? – спросил я. – Кто приказал убить меня?

Недич горько усмехнулся:

– Мне пришлось застрелить раненого, чтобы узнать хоть что-нибудь… Бородатый – личность известная. Во время войны он расстреливал гражданских сербов. Стариков поубивал, а молодых девушек увел в лес. Тел их так и не нашли…

– Вы не ответили на мой вопрос, сержант.

– Информация дорогого стоит…

Я оценил в уме свои активы. Много времени у меня не заняло.

– Могу дать слово: буду держать язык за зубами.

Сержант покачал головой:

– Маловато, пан Малкош.

– Это все, на что я сейчас способен.

– Ну что ж, – задумался сержант. – Кое-что мне действительно известно. Я узнавал о тех трех поляках, погибших на Печинаце. Я и сейчас считаю, что погибли они по глупости. Но эти ребята и их офицер чуть раньше спасли пастуха и его коров, залезших на минное поле…

– Вот тут вы совершенно правы, сержант, это была непростительная глупость. Шел дождь, вертолеты не летали, а мальчишка даже не был ранен. Пару часов он еще смог бы посидеть на мине.

– Ну, что было, то было.

– Но пастушок, кажется, был мусульманином…

Недич досадливо махнул рукой:

– Да разве в этом дело!.. Короче, Малкош, я хочу, чтобы перед отъездом вы рассказали мне о результатах своего расследования. Договорились?… Ну и отлично! А того типа, которому вы почему-то очень не нравитесь, зовут Зульфикар Мехчич.

– Зульфикар Мехчич, политик?! – Небесно-голубые глаза Дороты Ковалек увеличились в размерах, свидетельствуя о том, что они могут стать еще больше и неотразимее.

– Он самый. – Я хотел для наглядности ткнуть пальцем в предвыборный плакат Султана, но не нашел его среди других на стене дома. И ничего удивительного не было: мы находились на территории Республики Сербской.

– Я знаю Мехчича, – пробормотала журналистка. – Но только я не понимаю…

– Вот и я тоже. – Я не собирался отдавать инициативу. – Пока это всего лишь версия. Вот если б вы, пани Дорота, договорились с ним встретиться…

– Я, одна?

– Ну, разумеется, в моем присутствии. – (Сидевшая позади меня Йованка заерзала, «малюх» качнулся.) – Если б вы смогли устроить встречу, я бы простил вам вашу гнусную статейку.

Фирменные ресницы взметнулись.

– А в чем, собственно, дело? Могу я знать, во что вы собираетесь впутать меня?

– Говори, Малкош, – прошипела мне в затылок Йованка. – Я бы тоже кое-что хотела узнать. Я что, я с вами не пойду?

– Пойдешь, – вздохнул я. – Мне бы очень хотелось видеть его глаза, когда пани редактор представит тебя своей переводчицей.

– Зовите меня просто Доротой, – сменила гнев на милость явно заитересовавшаяся Златовласка. – Ну раз уж мы заодно, я, конечно, попробую, только получится ли? Во-первых, я его просто видела один раз на собрании избирателей, а во-вторых, у него охрана. И потом, знаете кем он был во время войны?

– Знаем, – мягко сказал я.

– Пани редактор права. – Сухим тоном Йованка явно давала понять, что протянутая ей рука дружбы не замечена. – Мы только зря потратим время. Уверяю тебя, этот гад и бровью не поведет, если узнает меня.

– Но ведь он тоже, я надеюсь, человек, – не согласился я. – Разрешите представиться: пан Марчин Малкош, специалист по задаванию хамских вопросов. Если хотите, сотрудник польского оппозиционного еженедельника «Нет». Только имей в виду: там, где мы встретимся, должны быть люди, по возможности как можно больше людей…

– Ах вот как? – Улыбка на лице Супердвадцатки несколько поугасла. – А позвольте узнать, зачем?

– На всякий пожарный случай, как любит говаривать мой друг Славек Долята.

Журналистка призадумалась. Несколько обеспокоило меня то, что она смотрела на Йованку, от которой прямо-таки веяло сибирским холодом.

– Так вот. – Дорота Ковалек перевела взор на меня. Глаза у нее были как две ледышки. – Если уж я это и сделаю, то с одним условием…

– Господи, и тут условия, – вздохнул я. – Я слушаю тебя, Дорота.

– Любопытство – мое ремесло. Я хочу знать, что вы здесь делаете.

– Все хотят знать, что мы делаем здесь, – констатировал я. – Слушайте, когда вернемся домой, я возьму отпуск и напишу приключенческую книгу о том, что мы тут понаделали.

– Надеюсь, заручившись моим согласием? – сухо поинтересовалась Йованка.

И опять я не смог выдержать ее взгляда.

– Я отдам тебе часть гонорара, – пообещал я. – Нет, весь гонорар!.. Слово офицера!

Своим выдохом она чуть не отморозила мне щеку. При этом то, что находилось у нее под рубахой – несколько тесноватой, замечу, – высоко приподнялось и опустилось. Я перевел взор на два куда более скромных бугорка по соседству.

– Хорошо! – согласился я. – Но только когда все закончится.

Дорота взглянула на Йованку и торопливо кивнула в знак согласия.

– Но как он узнал о Мехчиче? – Голос Йованки был полон сомнения. Она все еще дулась на меня, о чем, впрочем, уже забывала время от времени. – Ему сказали эти бандиты?

– Это сказал мне сержант.

– Не верю я менту! – в очередной раз вспылила Йованка. – Да ты и сам ему не очень-то веришь. Однорукий действительно мертв?

Я пожал плечами:

– Так утверждает Недич…

– Они с Султаном стоят друг друга! Недич – страшный человек…

– Потому что он не берет взяток?

Она зашипела, как проколотая хулиганом резина: