Гора самоцветов - [43]
А сын молчит.
Отец стащил с него шляпу — и узнал сына. Обрадовались старики — они уж и не думали его живым увидеть!
Рассказал им сын, как он спасся, как из ямы выбрался, и говорит:
— Вернулись опять ко мне мои двенадцать богатырских сил! Пойду-ка к господам: хочу с ними силами помериться!
Сказал и пошел.
Увидели его господа — перепугались, забегали, не знают, куда деваться, куда прятаться.
— Теперь уж нам с ним не справиться, — говорят. — Не будет нам от него пощады!..
Побежали все без пути куда глаза глядят. Да недалеко убежали — настиг их богатырь. Тут им всем и конец пришел.
Сказка — туда, а я — сюда!
Как братья огонь добывали
Жили три брата: старший — Юхаби, средний — Юскаби и младший — Юркаби. Двое старших были умные, как отец, а младшего, Юркаби, все дурачком считали. Так и звали его: ухмах Юркаби. Это значит — дурачок Юркаби.
Однажды поехали братья в дальний лес рубить дрова на зиму. Мать положила им в лыковую суму хлеба да соли да разных припасов для варева.
Вот братья приехали в лес и принялись за работу: дуб за дубом срубают, раскалывают да в кучу кладут.
День прошел — не заметили. Уже и вечер наступает.
Бросили братья работу, принялись готовить еду. Приготовили для варки что надо, хватились — а огня-то и нет: позабыли взять с собой! И туда и сюда смотрят, и там и сям ищут — нигде нет огня. Не могут найти! Думали они, думали и говорят:
— Надо поискать огонь где-нибудь поблизости!
Первым пошел старший брат, Юхаби.
Долго он шел. Увидел высокий-превысокий дуб. Влез Юхаби на вершину дуба, стал озираться кругом. Видит: далеко-далеко впереди, там, где заря пробуждается да с солнцем целуется, маленький огонек светится. Спустился Юхаби с дуба и пошел в ту сторону. Долго он шел. Наконец пришел на лесную полянку. На полянке огонек горит, а у огня старик сидит — сам с кулачок, борода — с целую сажень. Юхаби просит:
— Дед, дай огня!
Старик на него взглянул и говорит:
— Сказку расскажи, песенку спой да попляши, тогда и огня дам.
Юхаби отвечает:
— Ни сказки сказывать, ни песенки петь, ни пляски-игры вести я не умею.
— Коли так, нет для тебя огня! — сказал старик и скрылся из глаз.
Опустил голову Юхаби и вернулся ни с чем.
— Ты теперь ступай! — говорит он среднему брату.
Встал Юскаби и пошел. Дошел до высокого дуба, влез на вершину и увидел, как впереди, где заря пробуждается да с солнцем целуется, огонек горит.
Спустился Юскаби с дерева, пошел. Пришел на полянку, а там старик сидит — сам с кулачок, борода — с целую сажень. Стал он просить у старика огня. Старик говорит:
— Расскажи сказку, спой песенку да попляши, тогда и дам.
Юскаби ему в ответ:
— Ни сказывать, ни петь, ни плясать я не умею. Не учили меня.
— Коли так, нет для тебя огня! — промолвил старик и скрылся из глаз.
Опустил голову Юскаби и вернулся ни с чем.
— Пусть младший идет!
Пришлось идти дурачку Юркаби.
— Ну, братцы, прощайте! Родные мои, будьте здоровы! Сердечные мои, будьте живы! — сказал он и пошел по тропке.
Шел, шел, пришел к высокому-превысокому дубу. Поднялся Юркаби на вершину дуба и увидел вдали, там, где заря пробуждается, огонек блестит.
Обрадовался Юркаби, пошел скорее на огонек. Шел он, шел — и вышел на лесную полянку. На полянке перед костром старик сидит, сам — с кулачок, а борода — с целую сажень.
Юркаби с ним здоровается, сладкие речи ему говорит:
— Как живешь-можешь, дедушка? Будь ты жив да здоров еще сто годов!
Говорит ему в ответ старик:
— Живу, дитятко мое, пока можется! Куда, скажи, путь держишь, чего ищешь, голубь мой ясный?
— Чего ищу? Да вот какое мое дело, дедушка. Мы, три брата, в лесу работали, целый день трудились, гору дров нарубили. Вечер наступил — хотели было ужин сварить, да огня не оказалось — дома позабыли. Вот и пришел к тебе за огоньком.
Выслушал старик и говорит:
— А ну, покажи, как ты пляшешь, как поешь и как сказки сказываешь, тогда с огоньком уйдешь.
— Плясать и петь я не умею, — говорит Юркаби, — а сказку расскажу хорошую. Только уговор такой: когда я буду говорить, ты — молчок, не перебивай меня. Если хоть одно слово против молвишь, дашь мне сто рублей и огня-пламени!
Старик кивнул головой, бороду погладил — согласился.
Стал Юркаби сказывать сказку:
— Сел я однажды верхом на пегашку-кобылу, за пояс заткнул топорик и поехал в лес. Много ли, мало ли проехал, обернулся, смотрю — нет у моей кобылы задних ног, отрубил их топорик, и еду я «только на передних. Слышишь, дедушка, так ли это было?
— Слышу, сынок, слышу! Так было, дитятко, так! — отвечает старик.
— Повернул я лошадку, — продолжал Юркаби, — и поскакал искать ее задние ноги. Скачу-скачу и вдруг вижу — задние ноги моей кобылки гуляют в каком-то табуне. Поймал я их и прибил дубовыми гвоздями к тому месту, где им быть положено. Потом снова сел верхом и поехал.
Много ли, мало ли проехал — оглянулся назад и вижу: от дубового гвоздя в лошадке росток пророс да как начал расти, как начал расти! До самых небес поднялся! Недолго думая полез я на этот дуб, добрался до самой вершины. Смотрю — как раз дверь в небо настежь раскрыта. Сердце у меня забилось, взыграло! Вхожу я на небо. Вижу — идет дорога, гладкая, как река. Пошел я по этой дороге. Смотрю и вижу — посреди неба растет красное дерево. А на дереве том сидит золотая птичка. На груди у нее ожерелье сверкает, в ушах горят серьги, на руках — браслеты, на ногах — башмаки, кораллами расшитые, хвост этой птички сияет и блещет, открытые губки улыбаются, глазки искрятся. «Ну, — думаю, — больно хороша эта птичка! Вот бы ее поймать!» Протянул я к ней руки, а птичка вспорхнула и пропала. Темно стало, как под землей.
