Good Vibrations. Музыка, которая исцеляет - [19]

Чем меньше негативных оценок, тем позитивнее жизнь

Будучи молодым студентом консерватории, я как-то раз направлялся на концерт бременского филармонического оркестра и вдруг заметил Кристиана Тецлаффа, который растерянно бродил по площади возле собора. В тот вечер ему предстояло играть сольную партию, а до концерта оставалось всего десять минут. Я предложил проводить его до входа в концертный зал, на что он с удовольствием согласился. По пути он рассказал, что сел в Гамбурге на поезд до Ганновера вместо Бремена, и ему пришлось добираться до места назначения на такси. Мне достаточно было только представить себе эту ситуацию, чтобы передернуться от ужаса. В спешке переодевшись, он вышел на сцену, не имея ни минуты времени, чтобы немножко разыграться. Я до сих пор помню, как чисто прозвучали в его исполнении первые такты скрипичного концерта Бетховена. Меня поразило, насколько свободно и уверенно он отыграл весь концерт. Пережитый незадолго до этого стресс совершенно не сказался на нем. И само исполнение, и предшествовавшие события сделали это выступление одним из самых памятных в моей жизни. Если бы я просто слушал эту музыку, не зная, что ей предшествовало, она вызвала бы у меня другие эмоции.

Наши мысли и оценки сильно влияют на эмоции. Говоря о своих чувствах, мы обычно считаем, что они не подвержены осознанному влиянию и что мы бессильны перед ними. Это заблуждение. Для кого-то это может показаться новостью, но причина чувств кроется не в каких-то событиях и предметах, а в нашей голове. Мы представляем себе, что чувства вызываются какими-то посторонними факторами, на которые мы не способны повлиять. Мы с малых лет знаем, что за определенными событиями следуют определенные чувства и поэтому ошибочно считаем эти события причиной чувств (это заблуждение называется в логике post hoc ergo propter hoc — после этого — значит по причине этого). Например, мы слышим звук скрипки, который вызывает у нас удовольствие. Но ведь источником удовольствия является не скрипка и не ухо. Оно возникает в нашем мозге. К тому же это удовольствие в ответ на звук скрипки не подчиняется простой закономерности (слышу скрипку — испытываю удовольствие). Этот процесс следует порой какими-то совершенно неведомыми путями. Если мы уже вот-вот готовы заснуть, а сосед за стеной включает громкую скрипичную музыку, нашей реакцией на тот же самый красивый скрипичный звук внезапно становится раздражение. Различные эмоциональные реакции на один и тот же звук возникают из-за того, что мозг иначе оценивает разные ситуации. Он сам решает, будет ли этот звук доставлять нам положительные или отрицательные эмоции.

Знание о том, что предшествовало концерту Кристиана Тецлаффа, породило во мне позитивные эмоции. Но в то же время, даже великолепная игра на скрипке может оставить человека совершенно равнодушным, если ему неизвестна подоплека. Когда Джошуа Белл в 2007 году, стоя в бейсболке в вашингтонском метро, почти 45 минут играл на знаменитой скрипке Gibson ex Huberman работы Страдивари самые изысканные композиции, то из многих тысяч проходящих мимо людей лишь семеро задержались возле него больше чем на минуту[53]. Остальных звуки скрипки, очевидно, не затронули настолько, чтобы хотя бы остановиться. Только 27 человек кинули деньги в скрипичный футляр — в общей сложности 32 доллара. На обычном концерте Белл за одну минуту зарабатывает тысячу долларов. Такая вопиющая разница объясняется тем, что, по мнению большинства людей, восемь часов утра на станции метро — это не лучшее время и место для Сiaccona («Чакона») Баха. Приятные ощущения от прекрасной скрипичной музыки возникают только в мозге, и даже сказочная мелодия, не соответствующая текущей ситуации, может восприниматься скорее как помеха и вызывать негативные чувства. Иногда услышанная музыка переполняет нас счастьем, а иногда мы испытываем счастье, когда та же самая музыка перестает звучать. Если бы прохожие в метро знали, что стали свидетелями единственного в своем роде музыкального представления экстра-класса (бесплатно!), то их оценки, а следовательно, и чувства были бы совсем другими.

Разумеется, все сказанное относится не только к эмоциям, порожденным музыкой, но и к эмоциям вообще. Даже когда речь идет о боли или голоде, то ощущения возникают у нас в мозге, а не в органах. Представьте себе, что игрок на тубе уронил свой инструмент себе на ногу. Он ощущает боль в ушибленном пальце. Но чувство боли исходит не от пальца, а возникает в мозге, причем не в результате чисто механической последовательности событий. Если тому же игроку на тубе сначала попадет в глаз кулисой его сосед-тромбонист, а он от этого выронит тубу, которая упадет прямо на ногу, то боль в пальце вряд ли будет ощущаться так остро на фоне боли в глазу. А если другой игрок на тубе уронит от смеха инструмент себе на ногу, то боль будет им ощущаться меньше, чем если бы он, будучи в угнетенном настроении, вдобавок ко всем несчастьям еще и тубу выронил. И оба трубача вообще забудут о боли, если я отвлеку их от неприятных ощущений фразой: «Туба — это толстая кишка оркестра!».