Гонобобель - [25]
– Привет, Семеныч, в море идешь?
Семенычу было за семьдесят, и он имел полный набор сердечно-сосудистых гадостей, соответствовавших возрасту. Высокий сухопарый старик с желтыми от курева усами, не обращая на Морева внимания, вытащил из тумбочки чекушку водки, скинул зубом пробку, ловко налил в стакан и без паузы и закуски водочку в себя опрокинул. Лицо Семеныча начало розоветь, он махнул рукой Мореву, мол, присядь. Сев рядом с ветераном, он с интересом за ним наблюдал. Наконец на лбу Семеныча выступила испарина, взгляд стал осмысленным, и он посмотрел на Морева.
– Погоди, сейчас мотор запущу.
И хлопнул остаток из чекушки. Потер ладонью впалую грудь и закурил.
– Ты чего хотел-то?
– Если на рыбалку соберешься, возьми с собой, а то я на ремонте.
– Какие проблемы, давай грузись, только скоренько.
Семеныч пришел в норму, и настроение у него было отменное. Морев быстро сгонял за спиннингом и садком, ялик у Семеныча стоял у самого дальнего мостка, рядом с берегом. Загрузились быстро, принесли весла, спасательный круг, жилеты и якорь, без этого в море никак нельзя. Ялик был рабочим, все в нем было устроено для удобства рыбалки, и двигатель работал исправно. Вышли из бухты, огляделись, большая группа яликов стояла по Толстому мысу, туда и направились. Семеныч сидел на руле, Морев готовил снасти. Вытащил из кармана новый самодур на тринадцать крючков с черной собачьей шерстью, собрал спиннинг и пропустил через кольца основную леску с катушки. Прицепил к вертлюжку верхнюю петельку самодура и аккуратно его размотал. За нижнюю петельку зацепил стограммовое грузило и подобрал леску катушкой, все, он был готов к забросу. Вскоре подошли к месту, Семеныч выключил двигатель и занялся снастью, Морев забросил и начал самодурить, приговаривая:
– Спасибо тебе, Господи, за этот день, за погоду, дай, Господи, селедочки, помоги.
Принципиальный атеист Семеныч смотрел на него как на малахольного. Он, передовой рабочий Севморзавода, и в партию-то не вступил, сколько ни звали, потому что считал коммунизм разновидностью религии.
Удар Морев почувствовал практически сразу и начал выбирать снасть, уже были видны извивающиеся в воде серебристые рыбины, спиннинг гнулся не по-детски. Вытащив из воды, Морев осторожно перекинул их в ялик. Приладил к уключине садок и бросил в него две красавицы селедки. Рыба билась в садке и теряла чешую, играя перламутром, она медленно уходила на глубину, образуя морской Млечный Путь. Семеныч на правах хозяина предложил выпить за первую рыбку, достал из-под сидушки фляжку, налил в колпачок и протянул Мореву.
– Ну, за первую рыбку!
Закусывать не стали, жег азарт. Семеныч забросил и вытащил несколько ставридок, а Морев самодурил, продолжая приговаривать:
– Спасибо тебе, Боже, помог, дай еще селедочки, не оставь.
Неожиданно провисла леска, он быстро выбрал слабину катушкой и дернул спиннинг вверх, тот свернулся в колесо. Осторожно, чтобы не оборвать подвеску, Морев тащил рыбу. Это была не просто селедка, это была черноспинка грамм на шестьсот, такую он поймал впервые. Семеныч нервно подергивал снастью и старательно делал вид, что не замечает. Наконец он не выдержал:
– Покажи, что у тебя за самодур?
– Да обыкновенный, Черныша на Причале поймал и выстриг клочок шерсти на загривке.
Семеныч внимательно рассматривал моревскую подвеску.
– У меня такой же, когда селедка идет, все у Черныша отстригают. Не пойму почему у тебя берет, а у меня нет?
Морев не удержался и подколол ветерана:
– Все просто, я в Бога верую и прошу, чтоб он мне помог. А вот вам, неверующим, только на себя и надежда.
– Да иди ты со своей верой сам знаешь куда!
Часа через полтора садок у Морева был полным, немного ставриды-глазатки, пара луфариков и селедка, полный садок селедки. В садке у Семеныча было от силы пара килограмм ставриды и ни одной селедки. Ну не везло ветерану, хоть ты лопни, не везло! Настроение у него было отвратное, выпить больше не предлагал, отпивал из фляжки и злился. На себя злился, на фортуну злился и, конечно, на удачливого Морева злился. Тот, видя состояние Семеныча, решил сделать ему приятное.
– Семеныч, ты что на меня так матерно смотришь? А ну держи садок.
Семеныч придержал садок, а Морев пересыпал ему половину содержимого из своего садка. Настроение у Семеныча улучшилось.
– Вот спасибо, порадую старуху! А давай выпьем за удачную рыбалку.
Выпили, Семеныч с удовлетворением крякнул и внес предложение:
– Слушай, рыбы мы наловили, может, двинем домой?
– А чего нет, пойдем.
Морев поднял садок, дал стечь воде и осторожно положил его в ялик. Ту же операцию проделывал и Семеныч, он держал садок над водой, ожидая, пока стечет, и тут дно у садка раскрылось, видать, совсем сгнили старые нитки, и вся рыба вывалилась в море.
Видок у Семеныча был еще тот, ни дать ни взять погорелец на пепелище. Уставившись под ноги, он негромко, обреченно произнес:
– За что?
– Ну что тебе сказать, Семеныч, веры в тебе мало, вот и получается, Бог дал – Бог взял.
До Причала добрались молча и разошлись так же, Семеныч был темнее тучи.
В домике Морева уже ждали Шпак с Гросс-адмиралом, вместе занялись уловом. Первым делом поставили уху, после засолили рыбу, а ту, что помельче, почистили и приготовились жарить. Пока работали, Морев в красках живописал, как старый атеист остался без улова, хохотали до слез. Неожиданно раздался стук в дверь.
