Гонки с дьяволом - [7]

Сейчас, много лет спустя, когда я пишу эти строки, никто не может сказать, были ли эпидемии 90-х годов следствием случайного мутирования вирусов или же следствием преступных научных экспериментов. Во всяком случае, в разразившейся эпидемии смертность среди мужчин была выше. Были ли какие-то отличия в поражении по расовым признакам, не могу сказать, так как вскоре радиопередачи прекратились вовсе, и что делалось в других странах и на иных континентах мы не знали. Хотя сам факт молчания радио и телевидения говорил о многом.

Август и сентябрь 1993 года у нас прошли относительно спокойно. Причиной была малонаселенность этого региона, да и инфекция еще не успела сюда проникнуть.

Всего на нашем попечении в стационаре, как я уже говорил, было двести детей. Из них, к сожалению, только пятьдесят мальчиков в возрасте от 15 до 17 лет. На их долю и пришлись все тяготы последующей жизни. Из мужчин, кроме меня и Бориса Ивановича, были уже известный вам учитель физики, кладовщик, шофер и несколько рабочих. Шофер и рабочие были из местного населения и не жили в стационаре. В предстоящих условиях нехватка рабочих рук создавала немалые трудности.

Введя карантин и учитывая будущие затруднения, я предложил рабочим перебраться на жительство вместе с семьями в стационар. Каждой семье предоставлялся в этом случае отдельный коттедж. На мое предложение откликнулся только шофер Василий Петрович Ярош и через день привез жену, двоих детишек — мальчиков десяти и двенадцати лет — и своего отца — Петра Федоровича, который в последующем оказал нашей колонии немалые услуги своим знанием сельского хозяйства.

То же самое я предложил и остальному персоналу.

Речь шла только о тех семьях, которые жили в зоне, не затронутой эпидемией. Несколько человек, в том числе и я, послали домой приглашения приехать близким.

Я написал, чтобы Елена Михайловна и мои племянники немедленно бросали все и приезжали ко мне. Борис Иванович, который как раз собирался ехать в Остров — городишко, расположенный на Брестской трассе, километрах в десяти от нашего стационара, обещал зайти на почту и отправить письмо заказным.

Для тех, кто к нам захочет переехать, мы поначалу освободили несколько коттеджей, но потом поразмыслив, решили, что все прибывшие побудут месяца два на карантине в помещениях пустующей базы отдыха мединститута. База эта, правда, не отапливалась, но до начала холодов оставалось еще много времени. Я был почти уверен, что через месяц, а то и раньше, ситуация примет такой характер, что брать разрешение у хозяев базы не будет необходимости.

Тем временем, ожидая прибытия членов семей, мы с Борисом Ивановичем собрали всю нашу наличность и то, что удалось снять со счетов в банке, и стали запасаться продуктами, платя за все не торгуясь. Борис Иванович предложил купить пять коров, за что я ему по сей день благодарен. Эти коровы нас здорово выручили. Мы приобрели также породистого бычка, который стал впоследствии родоначальником большого стада.

В сентябре в окрестных хозяйствах должны были копать картошку. Я решил закупить ее тонн тридцать и послал Бориса Ивановича для переговоров, отдав ему все оставшиеся деньги, строго-настрого наказав платить не скупясь, так как вскоре деньги превратятся в ненужный хлам. Борис Иванович вернулся на второй день и сообщил, что картофель будут копать через неделю. Он обо всем договорился, в том числе и о доставке его на место.

Ответа на письмо все еще не было. Я особенно не волновался, зная, что племянники не любят писать письма, и ждал их приезда со дня на день. У них был мотоцикл с коляской и я уже начал ловить себя на том, что к концу каждого дня начинаю прислушиваться, стараясь уловить треск его мотора.

Глава II НАЧАЛО КОНЦА

Сначала исчезла телефонная связь, затем электроэнергия. Такие аварии случались часто и мы держали на этот случай мощный движок, работающий на солярке, запасы которой хранились в большой цистерне.

Вспомнив эту цистерну, я не могу не помянуть добрым словом Бориса Ивановича. Именно он «достал» ее.

Борис Иванович был незаменимым человеком по части налаживания неформальных деловых связей. При первом же знакомстве он поставил условие — один свободный финский домик, желательно на отшибе и ближе к воде. Кто там был у него, кто отдыхал? Никто этого не знал, да и не интересовался, но всегда нужные материалы для стационара, мебель, продукты питания и прочее-прочее «доставалось» им быстро и безотказно.

Эту цистерну, полную солярки, привезли солдаты. Я помню, что подписал какую-то бумажку с просьбой «оказания технической помощи» и уплатил смехотворную сумму. Иногда я спрашивал себя: «Не доведут ли меня хозяйственные операции Бориса Ивановича до суда?», утешаясь при этом, что отсутствие личной материальной выгоды будет расценено как смягчающее вину обстоятельство.

Когда я пишу эти строки, Бориса Ивановича уже нет в живых. Но в том, что мы остались живы в кошмаре последующих событий, немалая его заслуга.

Последняя телевизионная передача, еще до выключения электроэнергии, сообщала о повальной эпидемии во всех странах мира. Свободными от нее были некоторые области Сибири и Северной Канады. Затем передачи прекратились. Мы вечерами просиживали у радиоприемников, ловя немногочисленные станции, которые продолжали работать. Каждый день приносил новые трагические известия. Во многих городах начались беспорядки. Сообщалось, что полиция совершает акты насилия над населением. Затем в действие вступили армейские части. Сначала военные перебили полицейских, потом сами начали грабить, убивать, насиловать.