Гонка к Источнику - [12]

Минуты две ничего не происходило — количество красных точек по-прежнему впечатляло, а потери противника были неочевидны. Силовое поле на технической схеме мигало на пределе чувствительности человеческого глаза — в то время как компьютер еженаносекундно просчитывал траекторию каждого вражеского выстрела, и между непрерывными попаданиями, силился выбрать «окно» для сотен собственных стволов — начиная от каждого пулемёта и зенитного лазера, и кончая многотонными снарядами и торпедами. Известную головную боль доставляли и истребители. Если время прохождения пушечного снаряда сквозь силовое поле можно посчитать с точностью до миллионного знака после запятой, то с пилотируемыми объектами расклад получался более проблемный, и в зависимости от интенсивности вражеского огня, пилотам приходилось ждать до нескольких минут, чтобы взлететь или сесть на авианосец во время достаточно продолжительного перерыва. Но что делать, что делать… Семьдесят третий век на дворе.

— Попадание по цели номер семь… Фиксирую резкое падение интенсивности силового поля! — отбарабанил тактический офицер, и сменил картинку на обзорном экране — Расстояние до цели четыре тысячи триста километров!

— Перевести огонь батарей ЗТ-один-шестнадцать! Лакиры — на пусковые! — незамедлительно среагировал каперанг, глядя на монитор — Первая эскадрилья — на торпедный заход! Приготовить к стрельбе «Фариэль-400»!

Корабль Идгу — это был один из крупных — выглядел точно так же, как и любой иной предмет, окружённый силовым полем. То есть никак. Абсолютная чернота, выделяющаяся даже на фоне пустого космоса… А на ней — белоснежные всполохи колючего, слепящего света, живущие считанные мгновения, после чего гаснущие без следа. Это превращались в высокотемпературную плазму таллские снаряды, торпеды, и пули, не оказывая, как могло показаться, сколько-нибудь значимого эффекта… Но так, конечно, только казалось.

Поняв, что запахло жареным, противник начал менять курс, но страшная инерция продолжала тащить его к оказавшемуся неожиданно зубастым авианосцу. Через десять секунд, защита Идгу дала трещину. Невидимое доселе защитное поле, на миг окрасившись призрачной голубизной, болезненно исказилось, и беззвучно лопнуло. Раз, и корабль оказался открыт для всех мыслимых опасностей современной войны. Однако, сдаваться он точно не собирался: его пушки не замолкали ни на секунду, и «Оскар» ловил один снаряд за другим.

— Фиксирую коллапс силового поля противника! Лакиры в установки три-тринадцать заряжены! Расстояние до цели — три тысячи четыреста километров!

— Третья по тринадцатую, по цели номер семь, огонь! — выкрикнул Шорл, до боли вцепившись в кромку стола, и буквально пожирая глазами тактическую схему — Эскадрилья один — пуск торпед по первой возможности!

— Ракеты пущены! Эскадрилья один начала отстрел торпед!

Одиннадцать «тяжёлых противокорабельных ракет» оторвались от отметки «ВКА-116 Оскар», и поплыли к цели номер семь. Ракеты «Лакира» являлись абсолютным чемпионом по преодолению зенитных средств противника, и могли нести как обычный полуторакилотонный химический заряд, так и хирстановую боеголовку несусветной мощности, выражаемой сотнями мегатонн… В последнем, естественно, не было никакой нужды — этот противник не стоил того, чтобы тратить на его истребление «специальные» боеприпасы. Между тем, торпедоносцы первой эскадрильи как раз закончили запуск торпед — всего четырнадцать штук — и теперь спешно меняли курс, уходя из под обстрела вражеской ПКО и истребителей.

— Допрыгался, голубчик. — еле слышно шепнул Лайл.

Шорл напряжённо молчал, боясь загадывать вперёд, хотя в словах старпома был неоспоримый резон. Одиннадцать «Лакир», и четырнадцать «Фариэль-400», пущенных с такого малого расстояния, не оставляли Идгу никаких надежд.

— Есть попадание! Четыре, шесть, семь попаданий! Восемь! Регистрирую множественные внутренние взрывы, потеря атмосферы, резкое увеличение радиационного фона, угасание торсионного поля… Они потеряли ход!

— Долбим бронебойными. — азартно подсказал Сивер.

— Батареи ГК-один-десять, бронебойными снарядами по седьмой цели, огонь! — рыкнул капитан, сделав старпому небрежный жест — без тебя, мол, знаю…

Корабль неприятеля доживал последние секунды. Из многочисленных пробоин били огненные гейзеры, корпус бесконтрольно вращался вокруг вертикальной оси, а весь бортовой арсенал, за исключением настырной кормовой пушки, хранил гробовое молчание. На подмогу обречённому товарищу пустился было один из малых кораблей, но «скушав» четыре полутонных снаряда, и вмиг лишившись силового щита, «помощник» стал спешно сворачивать в сторону. Не будь «Оскар» отвлечён расстрелом более важной цели, и вражеский эсминец был бы разорван в щепья за пару секунд, но судьба оказалась к Идгу благосклонна — ему лишь снесло половину надстроек, но смертельных повреждений удалось избежать. Зато вражеский авианосец, приняв на широкую грудь четыре полных залпа главным калибром, превратился в бесполезную, изуродованную груду металла, и бесповоротно прекратил своё существование как боевая единица.

В это же время, вражеская авиация совершила отчаянный рывок, и атаковала «Бодрого», прикрывавшего крейсер с тыла. Прорыв был быстро ликвидирован со страшными для нападающих потерями, но и эсминец получил сполна — дуговые двигатели были разрушены без надежды на восстановление, а второй реактор получил сразу несколько пробоин, и его пришлось срочно заглушить. Короткая, но яростная схватка, не прошла незаметной и для флагмана — мощность силового щита авианосца упала до пятидесяти пяти процентов, и второй такой перестрелки он мог не выдержать.