Гонцы весны - [28]
Женбах смотрит то в лицо Кавриги, то на кукиш и вдруг бросается на Кавригу, бьет, топчет ногами.
Ж е н б а х. Убью, скотина!
Входят Б о г а ч е в, ж а н д а р м ы.
Увести… В карцер его! Глаз не спускать…
Кавригу поднимают.
К а в р и г а. Зря злишься, барин. Ты слова моего послушай. Над живым надо мной тебе не властвовать. Ты меня до самого конца, до самого краю убей… А коль не убьешь, убегу. В землю живым зароешь, а я все равно встану. На то и кресты клал.
Кавригу уводят. Женбах застегивает воротник мундира.
Б о г а ч е в. Простите, полковник… Вот тут…
Ж е н б а х. Что?
Б о г а ч е в. Царапинка… Кровоточит.
Ж е н б а х (платком вытирая щеку). Благодарю… Ну-с, Николай Петрович, у меня к вам есть один совет. По-дружески. Позволите?
Б о г а ч е в. Буду очень рад.
Ж е н б а х. Мошариха… Понимаете? Это не то… Попахивает. И кроме того, опасно: можно обрызгать мундир. Подумайте, дорогой… Я по-дружески. От всего сердца… А теперь — Ульянова.
Вводят У л ь я н о в а.
Какая у вас шикарная шуба! Прошу садиться…
Ульянов стоит.
Да, весна у нас сибирская, теплом не балует…
Ульянов садится. Женбах делает знак, Богачев уходит.
А вот вы изволите баловать. Вырядились в шубу для встречи с друзьями?.. (Смеется.) Скажите, ведь вас интересовал главным образом Федосеев? Ну как же — такая личность, эрудит, встреча с ним всегда приятна. Не так ли? Я жду ответа.
У л ь я н о в. Мне нечего отвечать. У вас лирическое настроение, а я к нему не расположен.
Ж е н б а х. Тогда позвольте вас расположить. (Встает.) Страстное желание встретиться с Федосеевым погубило вас. Уведомляю, что теперь-то уж надбавка срока ссылки вам гарантирована.
У л ь я н о в. Нет. Этого сделать вы не посмеете.
Ж е н б а х. Вы так уверены? Разрешите ваше приходное свидетельство.
Ульянов подает.
Право, не могу вас понять, господин Ульянов. Четырнадцать месяцев тюрьмы ничему вас не научили. В Москве — самовольная остановка. В вагоне, по дороге сюда, устроили скандал. Вам, видите ли, показалось тесно. Здесь (листая журнал наблюдений) работали в библиотеке Юдина, провели диспут о литературе, встречались со шлиссельбуржцем Карауловым, спорили с местным философом Ядевичем… (Повышая голос.) А между тем, на основании этого документа, вы не имели права проживать нигде, кроме Иркутска. Вам это, надеюсь, было известно?
У л ь я н о в. Да.
Ж е н б а х. И вы нарушили это предписание. Вы злостно уклонились от врученного вам маршрута. Так?
У л ь я н о в. Так.
Ж е н б а х. И после этого вы ждете от меня милости?
У л ь я н о в. Милости? От вас? (Весело засмеялся.) Пожалуйста, увольте. Вы забыли, что в этом документе сказано: «Не имеет права останавливаться где бы то ни было… (повысив голос) за исключением особых случаев, при непреодолимых препятствиях».
Ж е н б а х. И они у вас нашлись, эти препятствия?
У л ь я н о в. Да.
Ж е н б а х. Например?
У л ь я н о в. Весенняя распутица.
Ж е н б а х (смеясь). Ну знаете…
У л ь я н о в (перебивая). К тому же я принял твердое решение ходатайствовать об оставлении меня в пределах Минусинского округа. Кроме того, мои друзья, в том числе и Федосеев, уполномочили меня заявить иркутскому губернатору протест.
Ж е н б а х. Что-о? Протест? О чем же, смею спросить?
У л ь я н о в. О том, что вы, господин Женбах, с молчаливого согласия тюремного инспектора, незаконно содержите в тюрьме административно ссыльных.
Ж е н б а х. Вот как! Протест?.. Ну что же, поезжайте к губернатору в Иркутск.
У л ь я н о в. Иркутский губернатор сейчас находится здесь. Это еще одна причина моей остановки.
Ж е н б а х. Узнали от Крупицкого?
У л ь я н о в. Уведомляю, что телеграммы протеста поданы в Москву и Петербург. Ссыльный Ванеев тяжело болея, и ваш произвол по отношению к нему является преступлением.
Ж е н б а х. Да-а… (Вытирает лоб платком.) Вижу, что вы недаром носили звание помощника присяжного поверенного. Итак, насколько я вас понял, вы явились для сбора подписей под протестом.
У л ь я н о в. Да.
Ж е н б а х. Ну что ж, раз вы, господин Ульянов, встали на официальную ногу, протесты и прочее, придется и нам изменить тактику. Для начала подвергнем вас медицинскому осмотру.
У л ь я н о в. Прежде всего нужно осмотреть Ванеева. Он тяжело болен.
Ж е н б а х (словно не слыша). …А там специальная комиссия под председательством вице-губернатора — да, да, никакие меньше! — с участием тюремного инспектора и с моим участием — да, да, и с моим участием, — решит, как с вами поступить.
У л ь я н о в. А Ванеев?
Ж е н б а х. Не волнуйтесь. Из-под стражи освободим. А уж о болезни — решат врачи. Я, к сожалению, не врач.
У л ь я н о в. Честь имею. (Идет к двери.)
Ж е н б а х. Господин Ульянов…
Ульянов остановился.
Может статься, что ваше желание пребывать в Минусинском округе осуществится. И тогда, согласитесь, волей-неволей нам придется общаться. Целых три года! Как вы определите дальнейшие наши отношения?
У л ь я н о в. В пределах свода законов Российской империи, том четвертый, параграфы…