Гончие псы - [49]

– «Фломлюс», – прокомментировал Вистинг.

Дэнни Флом посмотрел на него. Он был изумлен, почти испуган тем, что Вистингу известно название его компании.

– Я читал о вас в газете несколько лет назад, – объяснил Вистинг. – После того, как вы выиграли какую-то награду или что-то вроде того.

– Вполне может быть. «Фломлюс» был нашей общей идеей, моей и Сесилии. Она была хороша перед камерой, но еще лучше позади нее. Я все равно это сделал. Просто все заняло больше времени, и партнером стал приятель, а не она.

Флом присел на корточки и отцепил поводок от ошейника собаки. Она уткнулась носом в землю и потрусила к большим стеклянным дверям главного дома. Вверх по стенам полз девичий виноград, кое-где уже начиная закрывать треснувшие окна.

– Я тоже читал о вас в газете, – сказал Флом и проводил собаку взглядом.

Вистинг не ответил. Он приблизился к перилам, покрытым засохшим птичьим пометом.

– Мне все равно, как вы его задержали, – продолжил Дэнни Флом. – Я просто рад, что вы это сделали. И Хаммеру я тогда говорил то же самое. Просто посадите его. Мне больно только, что он снова на свободе. Он навсегда забрал у нас Сесилию, но сейчас он на свободе и имеет наглость утверждать, что невиновен.

Вистинг сунул руки в карманы. Он вспомнил, почему Дэнни Флом стал центральной фигурой отдельной версии, за которую отвечал Нильс Хаммер. Сложное финансовое положение молодого человека и его напряженные отношения с отцом Сесилии заставляли полицию до самого последнего момента всерьез рассматривать теорию о том, что похищение было организовано самими влюбленными.

– Вы поддерживаете контакты с ее семьей? – спросил Вистинг, повернувшись к Флому.

Тот покачал головой.

– Больше нет. Ее мама отправляла мне рождественские открытки несколько лет подряд, и я ей звонил пару раз, но мне нужно было жить дальше. Четыре года спустя я женился, если вы не знаете. Потом развелся и женился вновь. Дело Сесилии осталось позади.

Он окрикнул собаку, та не отреагировала.

– Но сейчас это снова произошло, – сказал он.

– Что вы имеете в виду?

– Пропавшая девушка. Линнея Каупанг. Вы не думали, что кто-то мог ее похитить?

Вистинг кивнул, почти незаметно, и застыл, опустив глаза. Он обдумывал мысль, которая тенью накрыла все остальное.

41

Вистинг открыл дверь своего дома. Он был голоден и на обратном пути заехал в большой магазин «Меню» в Сендерсреде, но так и не вышел из машины. Увидел в магазине много знакомых, заходящих и выходящих, и понял, что не готов к этому. Он хотел оградить себя от вопросов, комментариев и взглядов, поэтому двинулся дальше.

Поставив коробку с фотографиями, полученными от Хабера, на стол в гостиной, Вистинг прошел на кухню и выпил стакан воды из-под крана. Потом снова наполнил стакан, взял газету, по-прежнему раскрытую на деле Сесилии, и сел на диван.

Хабер был прав. Любитель рыбалки, давший интервью «Верденс Ганг», не мог подтвердить алиби Хаглунна. Он мог видеть Хаглунна возле озера, но тот мог отправиться на рыбалку, заперев Сесилию в подвале.

Вистинг спохватился. Именно такие рассуждения сделали возможным осуждение Хаглунна. Они были так уверены в том, что именно он убийца, что находили объяснения всем возражениям, которые только могли возникнуть.

Он положил газету перед собой и пролистал вперед до дела, которое освещала Лине во Фредрикстаде. Там была большая фотография дома, где жил убитый. Его личность установили, и имя было опубликовано. Юнас Равнеберг. Фотография поменьше была с места преступления. Под пледом угадывались контуры человеческого тела, но самым драматичным на снимке была собака с большими темными глазами, сидящая рядом с носилками.

Взлом в дом убитого, невольным свидетелем которого стала Лине, был описан как «загадочный». Вроде бы ничего не было украдено.

Вистинг поднес стакан с водой ко рту и в один глоток выпил половину содержимого. Таким же был и взлом летнего дома семьи Линде. Загадочным. Ничего не было украдено.

Он прочел оставшуюся часть статьи, а затем свернул газету. «Она хорошо пишет», – подумал он, но мысль, что она находилась к опасности так близко, ему совсем не нравилась.

Вистинг открыл коробку, которую забрал у Хабера, и достал фотографии обнаженного по пояс Рудольфа Хаглунна. «Невиновный» – вот первое слово, которое пришло ему на ум, когда он увидел эти снимки в кабинете Хабера. Сейчас оно снова появилось в его голове. Он не был уверен, как ему следует это толковать. Он читал о психологических тестах, в которых пациентам показывали фотографии чернильных пятен и просили озвучить первое пришедшее на ум слово. Метод использовался, чтобы исследовать бессознательное в личности пациента.

Он не стал развивать мысль дальше. Вместо этого он встал и подошел к стене на противоположной стороне комнаты. Там висела старая мореходная карта Осло-фьорда, заключенная в раму. Вистинг снял ее и гвоздем прибил к стене фотографию Рудольфа Хаглунна. Шляпка гвоздя торчала прямо из его крепкой груди.

Затем Вистинг нашел фотографию Сесилии Линде, которую использовали для поисков. В одном из ящиков стола он отыскал рулон скотча, оторвал кусочек ленты зубами и приклеил фотографию Сесилии на стену рядом с Рудольфом Хаглунном.