Гончая - [22]

   Я погладила холодную щеку девочки. Знаю, глупо. Сейчас она меня все равно не услышит, но просто не могу иначе. Гончие, как и все, кто сталкивается со смертью каждый день, жутко суеверные, и я ничем не отличаюсь от большинства. Кто-то отправляется в рейд в любимой ночнушке, кто-то накрашенный и с обязательным педикюром. А я говорю с телами. Прошу у них прощения за то, что сотворил кто-то другой, обещаю во всем разобраться, что бы они смогли найти покой…

   Сделав в прозекторской свет поярче, я достала из принесенной с собой сумки плотные очки для сна, рукавицы, по форме напоминающие боксерские перчатки, капу и крем для лица. Пододвинула поближе к мертвой девочке стул и принялась ждать рассвета.

Кое-то из особо умных, из тех, кто рядом с Гончими даже рядом никогда не стоял, утверждает, что рейды – успешные рейды! – нужно проводить не на рассвете, а в так называемый час ведьм, примерно в два-три часа ночи. Но, как говорится, пять раз послушай, что сказал теоретик, а потом пойди и сделай по-своему. Особенно это касалось тех Гончих, которые хотели жить богатой полноценной жизнью.

   Я хотела.

   Поэтому, увидев труп девочки, мысленно поблагодарила Пончика за то, что он настоял на страховке. Подростки – они такие… Я вздохнула и, поежившись, подтянула ноги под попу и обняла себя за плечи. Все же ночевка в морге, наверное, была не самой лучшей идеей, но…

   Но, по крайней мере, здесь меня не доставали мысли о Доме – не до них было. Да и для мечтаний о Рике атмосфера тоже была неподходящая. Хотя если вспомнить о том, каким жарким было его большое, крепкое тело… Но правильнее будет об этом даже в мыслях не заикаться, ибо ни к чему хорошему такие реминисценции привести не смогут.

   Стрелки на настенных часах в прозекторской показывали без восьми минут пять, когда на пороге появились сразу две из моих страховщиц, а пятью минутами позже пришла еще одна. Что ж, надо отдать должное Пончику, он и в самом деле заботится о своих сотрудниках. Мы познакомились, перекинулись парой ничего не значащих слов, после чего я пересела в кресло Гончей, которое девчонки выкатили из подсобки.

   Пока самая молодая из помощниц – на вид ей было не больше тринадцати лет – фиксировала мои ноги, я густым слоем накладывала крем на лицо.

   – А это зачем? – спросила девчонка. – Ну, то есть… Я хотела сказать, что капу и перчатки, и даже не очки – тонированный мотоциклетный шлем видела, но крем…

   – Шлем – это здорово! – одобрила я. – Будь у меня на него деньги, тоже не отказалась бы. А крем… кожа у меня нежная, понимаешь, а если призрак решит отвесить оплеуху или заорать со всей дури в лицо? Тебе бы улыбалось, потом полмесяца с бланшем ходить? Ну вот и мне нет.

   – Алиса не такая, – неуверенно возразила другая из моих помощниц, Дея, и я повернулась в ее сторону.

   – Да?

   Женщина кивнула. Она была старше меня лет на десять, и это придавало уверенности. Все же хорошо, когда среди страхующих есть опытные люди, они сделают все возможное, чтобы не позволить Гончей сорваться. Впрочем, бывали случаи, когда и опыт не помогал. Я о таких старалась не думать, надеясь, что как раз меня они не коснутся.

   – Она была мягкой девочкой. Спокойной. Мой младший сын с ней в одной школе учился… – Дея тряхнула головой, отгоняя неприятные воспоминания. – Иви, тебе сколько времени надо?.. Вернее, сколько можно?

   Я задумалась. Каких-то временных ограничений мне никогда не ставили, куратор лишь просил не уходить дальше, чем на три-четыре километра.

   – Ну… примерно часа четыре.

   Ответила наобум, если честно, взяв по максимуму. Нет, я-то надеялась справиться раньше, но чем черт не шутит! Уж лучше подстраховаться.

   – Тогда сверим часы? – предложила Дея.

   Я громко выдохнула. Страховка у меня была хорошей. Две женщины по обе стороны от тела, одна за головой… Если что пойдет не так – вытащат.

   – Еще минутку подожди, пожалуйста!

   Выдох-вдох, выдох-вдох, вы-ы-ыдох и вдо-о-ох.

   – Давай!

   На мои глаза легла повязка, и я откинулась на подголовник, чтобы принять удобную позу.

   – Один, два, три… – шептали девчонки.

   – Четыре, пять, шесть, – мысленно повторяла за ними я.

   Досчитать успела лишь до тридцати, когда почувствовала неприятное покалывание в кончиках пальцев, а перед внутренним взором забрезжило знакомое желтовато-серое сияние потустороннего мира.

   – Алиса! – позвала тихонько, делая первый шаг по пыльной поверхности лимба. – Алиса?..

   Здесь не было верха, низа, права или лева, здесь не было воздуха. Да и земли, по большому счету, тоже не было – один лишь плотный туман, сквозь который с трудом пробивался желтоватый свет, да горькая пыль.

   Поэтому на самом деле никаких шагов я не делала, висела в «нигде», пытаясь найти нужную мне девочку, но стараясь не привлекать к себе внимание – никогда не знаешь, с кем столкнешься по эту сторону, а духи бывают разные, и не со всеми из них мне хотелось встречаться.

   – Что надо?

   Подросток соткался из воздуха прямо перед моим лицом. Впрочем, здесь не было ни лица, ни воздуха, ни подростка. Была лишь моя проекция действительности и знакомого образа.