Гомосексуальное влечение в революционной России. Регулирование сексуально-гендерного диссидентства - [97]
В ночь на 29 февраля 1933 года после поджога рейхстага был арестован бывший коммунист Маринус ван дер Люббе (Lubbe, Marinus van der; 1909—1934). Нацисты ухватились за его политические связи, чтобы обвинить в этой акции международный коммунизм. Коммунистический Интернационал поднял на щит факт нетрадиционной ориентации М. ван дер Люббе, пытаясь в ответной кампании отделить его от левых. В широко распространенной книге, написанной несколькими германскими коммунистами в изгнании, последние обвиняли М. ван дер Люббе в получении средств от национал-социалистической партии и в сексуальной и психологической зависимости от главы СА Э. Рёма>9. В этой книге гомосексуалы изображались ожесточенными, ненадежными и морально разложившимися личностями. Такой же риторикой характеризовалась словесная война внутри левых, а также между левыми и правыми, которые эту войну и порождали>10. Западноевропейские националистические организации, а позже фашистский Maimerbund (союзы за физическое и нравственное воспитание молодежи) подвергались всё более яростным нападкам со стороны левых, считавших их рассадниками гомосексуальности и прочих моральных извращений>11. Меж тем нацисты увязали левацкую политику М. Хиршфельда и его иудаистское вероисповедание с инициированной им длительной кампанией за отмену немецкого закона, запрещавшего мужские однополые отношения. Закрытие немецких гомосексуальных издательств, организаций и баров в феврале — марте 1933 года и ритуальное разрушение (б мая 1933 года) Института сексологии, руководимого М. Хиршфельдом, дали выход моральному неистовству нацистов. «Битва за рождаемость», явно преследовавшая военные цели, определила взгляд нового режима на сексуальность>12.
В отличие от трескучей и жесткой антигомосексуальной кампании, развязанной А. Гитлером в 1920-х — начале 1930-х годов, запрет мужской гомосексуальности в СССР в 1933—1934 годах вводился практически келейно. Закон против мужеложства принимали без широкой огласки в прессе, которая обычно сопровождала другие юридические акты, например, Закон «О мерах борьбы с преступностью среди несовершеннолетних» от 7 апреля 1935 года или закон об абортах 1936 года. Как и в случае с декриминализацией мужеложства, нашедшей отражение в первых уголовных кодексах РСФСР, историкам приходится изрядно поломать голову над причинами этих метаморфоз. Исследователи вынуждены по крупицам собирать скудные сведения и изучать немногочисленные сохранившиеся документы, чтобы докопаться до истины. Вдобавок в историографии почти не рассматриваются причины неподпадения под запрет лесбийских отношений. Тем не менее, разжившись новыми свидетельствами о законодательном процессе, административных и медицинских последствиях принятого закона против мужеложства, мы сможем пролить свет на причины произошедших перемен и реакцию на них специалистов и рядовых граждан. Однако в наших данных продолжают зиять существенные пробелы. Не имея свободного доступа к архивным материалам, в частности к архивам милиции и органов госбезопасности, президентскому архиву>13, мы можем лишь строить предположения касательно политических мотивов рекриминализации мужеложства. И всё же мы попробуем нарисовать более ясную картину разработки и принятия соответствующих правовых актов и разобраться, почему в них так ничего и не было сказано о «женщинах, любящих женщин».
«Уничтожьте гомосексуалистов — фашизм исчезнет»
Как явствует из документов из Архива Президента Российской Федерации (АПРФ), опубликованных в 1993 году (именно в апреле этого года Борис Николаевич Ельцин (1931—2007) отдал распоряжение о декриминализации в стране мужеложства), непосредственными инициаторами введения в том году закона против мужеложства выступили органы ОШУ>14.
Пятнадцатого сентября 1933 года заместитель председателя Объединенного государственного политического управления (ОГЛУ) при Совнаркоме СССР Г.Г. Ягода направил докладную записку секретарю ЦК ВКП(б) И.В. Сталину, в которой сообщал о раскрытии органами ОГЛУ «объединения педерастов» в Москве и в Ленинграде, в результате чего было арестовано 130 человек. Им вменялось в вину «создание сети салонов, очагов, притонов, групп и других организованных формирований педерастов, с дальнейшим превращением этих объединений в прямые шпионские ячейки». Сообщалось, что «актив педерастов, используя кастовую замкнутость педерастических кругов в непосредственно контрреволюционных целях, политически разлагал разные общественные слои юношества, в частности рабочую молодежь, а также пытался проникнуть в армию и флот». На документе появилась резолюция И.В. Сталина: «Т. Кагановичу. Надо примерно наказать этих мерзавцев, а в законодательство внести соответствующее руководящее постановление»>15.
Тринадцатого декабря 1933 года Г.Г. Ягода послал И.В. Сталину «Проект Постановления Президиума ЦИК СССР» с сопроводительной запиской, в которой излагались аргументы ОГПУ в поддержку этих мер
