Гомосексуальное влечение в революционной России. Регулирование сексуально-гендерного диссидентства - [120]

. Из шести «семейных людей» двое были в конечном итоге оправданы, очевидно, из-за слабого контакта с «тесно связанной между собой группой» гомосексуалов. Остальные понесли показательное наказание⁵⁷. В этом деле, одном из первых, наличие семьи не оказало смягчающего влияния на суровость отношения судей к преступлению такого рода. Подсудимыми, охарактеризованными как «женатые», были пианист, учитель и актер. Первого осудили за простое мужеложство, и он получил три года лишения свободы на пике самой строгой фазы применения нового закона в 1935 году. Его брачный статус, как и большинства «семейных мужчин» в судах раннего периода, похоже, никоим образом не сказался на приговоре⁵⁸. Состоявших в браке учителя и актера судили за простое мужеложство позже, когда судьи пытались смягчить воздействие закона. Судьи и следователи пытались добиться оправда-ч’сльного приговора для этой пары подсудимых, апеллируя к их семейному положению как показателю их невиновности. Учитель Ефимов, представший перед судом с остальными девятью лицами, проходившими по делу в 1938 году, был осужден за мужеложство из-за связи с «зачинщиком» этого дела Терешковым. Как поначалу свидетельствовал последний, они спали вместе и вступали в половые отношения. Однако во время суда «зачинщик» отказался от собственных показаний и заявил, что крепко спавший Ефимов не мог знать, что в постели с ним находился Терешков. Теперь Терешков ограничивался фразами о том, что «ему показалось, что у Ефимова произошла поллюция». От свидетелей суд услышал, что Ефимов — «хороший семьянин, ни в чем плохом в быту не замечался». Обвинения с учителя были сняты⁵⁹.

Один из актеров московского Театрально-музыкального училища им. А.К. Глазунова, осужденный в 1941 году за мужеложство, вышел на свободу после аналогичного пересмотра первоначально полученных против него показаний. Женатый актер Марковский дважды признавался следователям, что, работая в театре города Благовещенска, совершал акты мужеложства с товарищем по обвинению Федоровым. Последний подтвердил на допросе это признание⁶⁰, а на суде отказался от своих слов, и теперь уже Марковский заявлял: «Меня уговорил следователь подписать показание о том, что я имел половое сношение» с Федоровым. Вероятно, в промежутке между допросами и судом обвиняемые договорились о новом сценарии защиты. На суде [Марковский] предстал рьяным поборником «нормальных» отношений. Он сообщил новые сведения, о которых не говорил на следствии. Теперь Федоров признавался: «<...> но когда я завел разговор о мужеложстве, то он (Марковский. — Ред.) мне сказал, брось об этом думать, потому что это может плохо кончиться»⁶¹. В версии Марковского оттенялись выигрышные моменты того разговора: «Я ему (Федорову. — Ред.) сказал, что у нас много хороших девушек, что это (мужеложство. — Ред.) нехорошо». Особо было подчеркнуто, что на время ареста Марковского его жена была беременна⁶². (Тот факт, что эта молодая женщина жила в Киеве и была в разводе с мужем, показавшим на допросе во время ареста, за три недели до этого, что «адреса ее не знает», не был учтен⁶³.) Суд также удовлетворил просьбу Марковского об оглашении свидетельств, характеризующих его с положительной стороны как благопристойного, бдительного и нормального в отношениях с женщинами гражданина⁶⁴. Его друг утверждал, что Марковского возмутили «безобразия», вскрывшиеся в театре Благовещенска, и что он доложил тогда об этом властям, а теперь желает оттуда уволиться. Соседка актера свидетельствовала:

Я знаю Марковского с 1930 года. Марковский дружил с девушкой из нашего дома, которая умерла, потом была еще девушка. Мы еще над ним смеялись, что он так мало дружит с ребятами. Марковского я знаю до поездки на Дальний Восток. Я не могу допустить мысли, что Марковский мог заниматься педерастией⁶⁵.

Даже вымученное и неохотное признание жены Марковского, которая сказала: «В Благовещенске мы были с ним в одной группе и проводили всё время вместе, но я жила в отдельном номере», — не поколебало решимость суда оправдать ее мужа⁶⁶. Тем временем двое холостяков, проходивших по тому же делу, были осуждены, хотя адвокату Андреевского С.Д. Босько удалось добиться для него сокращения срока заключения на один год. В дополнение к уже приводившимся аргументам, использованным С.Д. Босько в этом деле, следует упомянуть и примененный им прием гетеросексуальной защиты. Верховному Суду адвокат заявил, что во время судебного разбирательства «по делу точно установлено, что Андреевский не являлся в полной мере гомосексуалистом», поскольку между эпизодами мужеложства был перерыв в полтора года. В апелляции С.Д. Босько утверждал, что двадцатитрехлетний неженатый студент «еще молод и может исправиться и при меньшем сроке наказания»⁶⁷. Адвокат сместил акцент с акта мужеложства на личность и настаивал, что его клиент в своей основе «нормальный» и, следовательно, исправимый. Для описания отношений между полами термин «гетеросексуальность» не использовался ни в одном из дел о мужеложстве, слушавшихся в Московском городском суде. И тем не менее адвокаты в процессе защиты «педерастов», или «гомосексуалистов», да и сами подсудимые, вероятно, по подсказке судебных следователей и судей, стремились подчеркивать маскулинность обвиняемых, основанную на «нормальной» сексуальности и семейных узах. Во время закрытых судебных заседаний, на которых рассматривались дела «гомосексуалистов», мужская гетеросексуальность получила новое смысловое наполнение.