Гомогенез - [41]

Из испытаний болью в Спарте практиковалось бичевание мальчиков перед алтарем Артемиды. При этом от них требовалось полное воздержание от криков во время порки, ибо самое незначительное выражение боли считалось для лакедемонянина позором. Они должны были переносить боль безропотно и красиво. Когда некоторые из секомых умирали под плетью, то эта смерть считалась почетной. Таким путем спартанское юношество приучалось к боли и терпеливому отношению к ранам.

Как видим, налицо весь арсенал первобытных обрядов инициации, обеспечивающий многоуровневый отсев слабых, в конечном счете - эволюционный отбор. Но, кроме этого, в Спарте входят в обиход механизмы управления наследственностью. Это делалось с помощью контроля над спариванием (гуманисты, видимо, уже возмущаются против зоологической терминологии). Некоторые видят в этом пережитки допатриархального группового брака, оставшегося далеко в прошлом. Как писал Фридрих Энгельс, у спартанцев «брачные отношения во многом еще более архаичны, чем даже те, которые изображены Гомером». Возможно, так это выглядит внешне, но теперь у такого подхода были совершенно иные причины и цели - смотреть на форму вместо сути давно уже стало специфической чел-овеческой особенностью.

Ликург придерживался мнения, что дети не составляют собственность отцов, и желал, чтобы они рождались не от всех без различия, а только от лучших. «Сук и кобыл случают только с лучшими псами и жеребцами и стараются добыть на то разрешение владельцев деньгами и хорошими словами; женщин же, напротив, охраняют в запертых помещениях и предлагают им, чтобы они рожали детей от своих мужей, как бы те ни были глупы, стары и хворы».

Как бы и что бы не писали современные и не очень гуманисты о «семейных узах», «счастье любви» и прочем, вопрос селекции партнеров постоянно поднимается на переломах истории: стремление создать «новое, совершенное общество» практически всегда сочетается со стремлением вывести более совершенную породу людей - членов этого общества. Классический пример - молодое Советское государство. Раз строится новое общество, то и люди, живущие в нем, должны быть совершенно иными - более сильными, активными, гуманными и красивыми. И вот в молодой Стране Советов в 1920-1921 годах создается Русское евгеническое общество. Общество выпускало специальное издание по евгенике - «Русский евгенический журнал». В нем печатались видные ученые-генетики того времени - Н.К. Кольцов, А.С. Серебровский, А.И. Филипченко. В журнале можно было найти исследования родословных известных дворянских семей, например, Аксаковых, Тургеневых. И первое время идеи евгеники находили сочувствие у идеологов молодого советского государства. А идеи были достаточно конкретны - А.С. Серебровский, например, предлагал для улучшения человеческого рода отделить деторождение от любви, практиковать искусственное осеменение. Но уже через несколько лет существования власти, каждый конкретный представитель которой явно не тянул на «идеального нового человека», эти идеи ученых начали вызвать резкую критику, и в 1929 году Русское евгеническое общество прекратило свое существование, а «Русский евгенический журнал» перестал выходить.

Женщине в Спарте не вменялась в обязанность супружеская верность. Засвидетельствовано, кроме того, многомужество и временный обмен женами. Несколько братьев могли иметь общую жену. Человек, которому нравилась жена его друга, мог просить его разрешения делить ее с ним. С другой стороны, признавалось приличным предоставлять свою жену в распоряжение, как выразился бы Бисмарк, здорового «жеребца» [24], даже если тот не принадлежал к числу сограждан. Пожилому мужчине, имевшему молодую жену, бесспорно было целесообразно привести к ней бодрого, молодого мужчину, который ему нравился и которого он считал дельным, и считать затем ребенка своим и воспитывать его. Особенно это было полезно в связи с тем, что совершеннолетие для мужчины в Спарте наступало в 30 лет и в брак он мог вступить не раньше того.

По причине вышесказанного, нарушение супружеской верности, т.е. измена жены за спиной мужа, было неслыханным делом. Спартанцы потешались над представлениями своих соседей о целомудрии. На вопрос, какое наказание за прелюбодеяние ожидает в Спарте, отвечали, к примеру: «О! Виновный платит штраф в виде огромного быка, который сможет протянуть шею с вершин Тайгета, чтобы напиться воды в Эвроте». «Да разве бывают такие быки?» - поражался спрашивающий. «А разве бывает в Спарте прелюбодейство?» - разводил руками спартанец.

Подобные нравы самым благоприятным образом сказывались на положении женщин в спартанском обществе, которое было гораздо более почетным, чем у остальных греков. Женщинам в Спарте разрешалось свободно отлучаться из дому, проводить время как им вздумается. Это служило поводам для ревности в остальной Греции [25]: «Вы, спартанки, единственные женщины в мире, которые делают со своими мужьями все, что захотят!»; «Да, но ведь мы одни и рожаем мужей», - ответила жена царя Леонида.

Такое положение с семейной жизнью вдохновило немало признанных умов античности. Его находили весьма полезным философы от киников