Гомер Пим и секрет Одиссея - [16]

– М-м-м…

– Спорю на что угодно, Добронтон упоминал моих братьев.

– М-м-м…

Приняв напыщенную позу учителя математики и физики, он изобразил, подражая его интонации:

– Саша, ты вот-вот последуешь печальному примеру твоих братьев, и это приведет тебя туда же!

Что означало: в лучшем случае – в никуда, в худшем – в тюрьму.

Гомер с Лилу опустили глаза. Это тянулось еще с начальных классов: все признавали, что Саша способный мальчик, но ему мешает отсутствие сосредоточенности, трудолюбия, серьезности.

– Вот тебе раз, да что они там все думают?! – занервничал он. – Думают, легко заниматься в доме, где все только между собой ругаются и всем плевать, что тебе надо делать уроки?

На его глазах выступили слезы ярости. Нечасто он так расклеивался, но если уж такое случалось, то всегда лишь в компании друзей. Только они одни и старались его понять.

– Еще я уверен, что они обсуждали мое поведение, – продолжал он. – Какой отец, такой и сын… яблоко от яблони… и все такое… из пса не сделаешь кошечку… и бла-бла-бла, и бла-бла-бла. Если какая-нибудь осечка случится у машины, это ничего, не страшно. А вот если Саша Мартель – тогда да, сразу педсовет! Ну конечно, это же Мартель, он только и умеет, что делать всякие гадости, это у него на роду написано!

Он посмотрел на Лилу. Знал, что она всегда вставала на его защиту, у него не могло быть ни лучшего союзника, ни более отчаянного адвоката. Но это не избавляло ни от стыда, ни от ярости.

Лилу попыталась улыбнуться.

– Ты переходишь в пятый класс, Саша. Дальше тоже будешь нормально учиться, а потом, вот увидишь, поступишь в лицей. И ведь сам знаешь – не все учителя как этот Добронтон. Есть и те, кто знает, на что ты способен. Кастень и Морлан, например, всегда тебя защищают, а еще Марике. А другие… еще настанет день, когда ты докажешь им, как они в тебе ошибались.

– Уф, ага. Так и сделаю. Ты права, Лил.

Теперь и он весело улыбнулся ей. Гроза миновала, но обида затаилась внутри, и друзья понимали это. – Ладно. Гомер, а где же она, твоя песчанка-болтушка? – воскликнул Саша с притворным воодушевлением.

– Сейчас схожу за ней. Подождете?

– Конечно, подождем!

Открыв дверь, Гомер прошел через весь дом до своей комнаты, расположенной в противоположном конце. Там никого не было, что для этого часа было вполне обычно. Он очень обрадовался такой тишине после приступа Сашиной ярости. Ему всегда было трудновато находить слова утешения, поддержки, ободрения. Это умела только Лилу. Перед несправедливостью, преследовавшей Саша, Гомер чувствовал себя безоружным и, по правде сказать, немного никчемным. Он мог просто быть рядом с ним, сомневаясь, что этого достаточно.

Прежде чем открыть дверь своей комнаты, он смиренно вздохнул.

Биби-Два лежала, непривычно крошечная, подогнув под себя маленькие лапки и подрагивая усами. Она начала просыпаться, еще когда услышала приближавшиеся к дому шаги трех пар башмаков. А уж увидев вошедшего юного хозяина, вскочила и повисла на прутьях клетки.

– Как дела? – спросил Гомер.

Он ждал ответа. Но песчанка молчала.

– Хочешь съесть эту маленькую штучку? – спросил он снова, давая ей подсолнечное семечко.

Песчанка сразу же схватила его и разгрызла, как сделала бы любая другая песчанка: ее занимало только лакомство, зажатое теперь в лапках.

– Хочу познакомить тебя со своими приятелями, – продолжал Гомер. – Да ведь ты их знаешь: Саша и Лилу, помнишь, ты видела их на моем дне рождения?

Биби-Два продолжала есть, не обращая на его слова никакого внимания. И вот тут-то Гомера начали одолевать сомнения. Он дал зверьку доесть, а потом вынул из клетки и прижал к себе.

– Сегодня ты ничего так и не скажешь? – спросил он песчанку.

Он поплелся обратно, снова прошел через весь дом, по прекрасным комнатам, которые были достойны журналов по интерьеру, но из которых ушла вся радость жизни. Если Биби будет молчать, друзья не обвинят его во вранье, но решат, что он совсем чокнулся. Саша и Лилу сидели и ели его любимое мороженое с засахаренным миндалем.

– Где вы это нашли? – удивился он.

– В морозилке, – ответил Саша, показав пальцем на старенький холодильник.

Гомер тоже положил себе мороженого, мысленно поблагодарив Нинон. Только ей было свойственно проявлять такую нежную заботу.

– Эй, Биби-Два, привет! – воскликнула Лилу, заметив песчанку, примостившуюся на плече Гомера.

Она почесала ей макушку, и обе издали что-то вроде хихиканья.

– Ну такая милашка, я хочу быть такой же!

– Биби, а почему ты не здороваешься? – осведомился Саша.

Лилу бросила на него уничтожающий взгляд, означавший «ну ты и тупой…». Гомер, чувствуя неловкость, поставил Биби на пол и разрешил бежать куда ей захочется. Она так и понеслась: прыгнула на этажерку, пробежала по длинной отопительной батарее, влезла на капот машины. Настоящая безумная малютка! – Смотри, а она в хорошей форме… – заметил Саша.

Стараясь не смотреть на друзей, Гомер присел на подлокотник софы, на которой они расположились.

Молчание только усугубляло ситуацию. Теперь было слышно лишь ворчание холодильника и легкие шажочки лапок бегавшей Биби.

Когда она взобралась на Саша, а потом перебежала на колени Лилу, поглядывая на них крохотными плутоватыми глазками, Гомер снова занервничал.