Голый конунг. Норманнизм как диагноз - [77]

Взять хотя бы русов арабских источников, в которых Клейн и все-все «уже совершенно ясно» видят норманнов. Все-все – это прежде всего археологи, которые с помощью своей универсальной отмычки – норманнизма – вскрывают и легко читают любой источник, независимо от его характера и степени сложности, независимо, разумеется, и от своих познаний в области источниковедения. Так, в 1978 г. покойный ныне ученик Клейна Г.С. Лебедев, заостряя внимание на «неопрятности» руси, зафиксированной Ибн Фадланом, заключил, что «способ омовения, когда несколько человек пользуются одной лоханью, чужд славянской бытовой культуре и несомненно германского происхождения». Как справедливо заметил по поводу таких «научных» рассуждений А.Г. Кузьмин, «этот способ аргументации весьма напоминает доводы старых норманистов: русы любили мыться в бане, норманны – тоже. Следовательно русы – норманны».

Этот же способ аргументации спокойно использовал в 2003 г. археолог В.Я. Петрухин, выдавая тот же обычай умывания русов у того же автора за скандинавский, ибо способ умывания «снизу», из таза, «несвойственен народам Восточной Европы, в том числе славянам – они использовали рукомойник; этот обычай присущ народам Европы Северной». Ныне историк Пчелов, представитель того же «неоколонаучного круга», что и Лебедев с Петрухиным, видимо, прочитав про такое тяжелое, в их интерпретации, мытье-бытье русов (одно лишь только отсутствие у них рукомойников печаль-тоску наводит), тверд, как рунический камень, во мнении, что в описаниях арабских авторов «русы имеют совершенно определенные скандинавские черты»[380].

Подобным «научным» способом норманнисты толкуют восточных авторов давно. Например, в 1835 г. В.В. Григорьев убеждал, что поход русов 912/913 гг., о котором повествует арабский историк и географ Х в. ал-Мас‘уди, «носит все качества и признаки других норманских походов» («все признаки норманского духа»), а историк Ибн ал-Асир (ум. 1234), который сообщает о набеге русов под 943 г., «начинает тем, что они, поднявшись рекою Куром, подступили к Бердаи. Один этот образ действия уже показывает норманнов, которые всегда вторгались по течению рек…». Затем в 1841 г. М.П. Погодин, закрепляя в науке такой легковесный стиль рассуждения, подчеркивал, что «обстоятельства русского нападения на берег Каспийского моря и росского на Константинополь одни и те же с нападением норманнов на берега всех европейских морей, и доказывают их одно северное происхождение, а не восточное»[381].

Сколько лет с тех пор прошло, сколько всего изменилось и переменилось. Но одни только археологи свято «блюдут» дорогие их сердцу «признаки норманского духа», выявленные Григорьевым. Так, в 2000 г. Петрухин убеждал, что поход руси на Каспий между 911 и 914 г. сильнейшим образом напоминал «морские набеги викингов на Западе, в империи Каролингов: разграбив побережье Каспия, русы укрылись на близлежащих островах, и неопытные в морских сражениях местные жители были разбиты, когда попытались на своих лодках сразиться с русами»[382]. Нечего сказать, тонкое и, главное, очень даже историческое наблюдение.

Однако норманнисты не только в «норманском духе» толкуют памятники, они могут – вот что с ними вытворяет этот дух! – до неузнаваемости изменить его текст. Так, в свое время учитель Григорьева академик востоковед Х.М. Френ настолько сильно желал во всем видеть скандинавское, что усомнился в вышеприведенном ясном свидетельстве ад-Димашки: варяги «суть славяне славян», потому как, откровенничал он, «мне пришло в голову» прочитать иначе: варяги «живут насупротив славян», т. е. напротив славянского южнобалтийского побережья, значит, в Скандинавии[383].

Вот так: что приходит в голову под влиянием дурманящего сознание «норманского духа», то и читают.

Остается напомнить нашим археологам, что датчанин В. Томсен, т. е., опять же замечу, как и в случае со Стальсберг, стопроцентный скандинав, внимательно проанализировав известия всех восточных авторов, отказался от ник как доказательствах норманнства руси и посоветовал «пользоваться этими сочинениями с большою осторожностью»[384]. Из современных археологов этому совету следует, видимо, только А.Н. Кирпичников, который отмечал в 2000–2002 гг., что в источниках, в том числе восточных, «вместе со славянами обычно упоминаются русы. Их уверенное соотнесение со скандинавами безоговорочно принять нельзя»[385].

Но другие наши археологи-норманнисты нисколько не осторожничают и в деле толкования источников с русской молодецкой удалью далеко обходят даже самую заинтересованную сторону в норманнской интерпретации варяго-русского вопроса – скандинавских ученых. И под их влиянием на источники начинают их же глазами смотреть, что весьма показательно и вместе с тем весьма прискорбно, специалисты. Например, если в 1978 г. востоковед Т.М. Калинина еще заключала в духе Томсена: «Восточные источники сами по себе давали слишком мало сведений и слишком односторонние данные, чтобы по их материалам можно было решить вопрос об этнической принадлежности русов», то уже в 2009 г. в хрестоматии «Древняя Русь в свете зарубежных источников» в известии ал-Мас‘уди, что у русов «есть вид, называемый Луда‘ана», преподнесла данный вид, а эта мысль высказывалась и до нее, как искаженное написание «западноевропейского названия норманнов: