— Le petit déjeuner, monsieur le communiste! Vous n’avez pas faim, monsieur le communiste? [10]
«Значит, все мне приснилось, — подумал я краешком мысли, — значит, я еще здесь! И никакие судебные разбирательства мне не угрожают?»
Симона внимательно смотрела на меня, быть может, выражение моего лица показалось ей необычным. Я тоже смотрел на нее иначе, чем каждый день; веселье, обуявшее меня, так и рвалось наружу. Я смотрел на нее, и вдруг мне открылись первопричины, и — я понял!
«Капиталисты, подстрекаемые одним из моих друзей, решили отомстить мне за все то, что я о них писал. Это капиталисты прокрались в мой сон, напугали и деморализовали меня в моем сне. Они все подстроили, это их работа! Они даже на такое способны! На такое тоже!» — подумал я с облегчением.
— Симона, — начал я, садясь на подушке. — Симона. Simone! А bas les capitalistes!..[11]
В душе я тут же обругал себя за этот громкий варварский крик в столь ранний час в еще спящем отеле. Но, к моему удивлению, лицо Симоны тоже изменилось и дитя Запада, подхватив мой возглас, крикнуло в ответ:
— А bas les capitalistes, monsieur le communiste! A bas les capitalistes!..[12]
Я радостно протянул обе руки за подносом.
1954
