Голубые родники - [23]

В Воронеже знаменитые заводы синтетического каучука и шинный. Экскаваторный завод имени Коминтерна — его «полпредов» можно встретить едва ли не во всех странах мира. Американская фирма «Рустон Бьюсайрус», стараясь завоевать покупателей, навязала однажды нам спор: чьи экскаваторы лучше? Было это в окрестностях Парижа. И вот два экскаватора — наш и американский — начали по сигналу работать в одном карьере. Через три часа сконфуженный представитель американской фирмы поднял руки кверху: «Ваша взяла…»

А продукция другого завода — «Электросигнал» — в рекламе не нуждается: ее знают едва ли не в каждой семье, где есть телевизор. Устойчивее и надежнее, чем воронежский «Рекорд», отмеченный золотыми медалями на многих выставках, пожалуй, телевизора не найти. И транзисторы, изготовляемые в Воронеже, давно зарекомендовали себя. Здесь, кстати, начинал свои опыты Николай Геннадьевич Басов — лауреат Нобелевской премии, создатель оптических генераторов — лазеров.

О сегодняшнем дне Воронежа можно рассказывать бесконечно долго. Как не упомянуть, например, известный университет, в котором учатся двенадцать тысяч юношей и девушек? Он основан в 1918 году. Во время Отечественной войны фашисты взорвали и сожгли его, но уже в 1945 году работало шесть факультетов. А медицинский институт с его единственной в стране клиникой реанимации (восстановление жизненных функций человека)? Восемь вузов, девять техникумов, десять научно-исследовательских институтов, картинная галерея, один из старейших в стране драматический театр (он основан в 1802 году), музыкальный театр, знаменитый народный хор… Вот какой он, старинный город Воронеж!

И еще — о клубе любителей природы, душой которого стал пенсионер Сергей Васильевич Кольцов (он не родственник знаменитому поэту). Это здесь задумали создать «Парк памятных мест». Например, родился у вас ребенок, или свадьба, или другое важное в жизни событие — приходите в этот парк, посадите на память яблоньку или дубок. Настанет время — придет в парк ваш сын. Кто бы не хотел, чтобы к его дереву пришел сын?

А вот сувениров я из Воронежа так и не увез. Не нашел. Их попросту нет в городе. Предложат вам, как и в Туле, и в Ельце, тех же рязанских матрешек да цветные открытки с портретами киноактеров. Ни живописных видов города, ни изделий местных умельцев. Остались на память только записи в истрепанном дорожном блокноте…

Уезжая, я снова пришел в корабельный сквер. Бронзовый Петр указывал рукой к Дону. Там Азов. Мой путь тоже туда.

Краса заповедная

Невелика река Воронеж,

Скорее речка — не река;

Чуть весла на воду уронишь —

Вот-вот зацепишь берега.

Станислав Сериков

Наверное, я все-таки поспешил проститься с Воронежем: в порту меня ожидало сообщение о том, что рейс на Георгиу-Деж в этот день отменяется: теплоход нуждался в ремонте. Не было и попутной баржи. Зато через четверть часа уходил теплоход «Москвич» в верховья реки Воронеж — это туда, где заповедник с бобрами. Недолго поразмыслив, я взял билет.

Воронеж — очень маленькая, очень уютная речушка. Повернись «Москвич» боком — чуть не все русло перегородит. А случается, идет встречный катер — оба прижимаются к самому берегу. И глубины невелики, матросу приходится с багром дежурить, а ну как ненароком рулевой на мель суденышко посадит. Тогда приходится раздеваться до трусов, лезть в воду, подталкивать. Метра четыре уже самая большая глубина, это на плесах и в омутах, а в остальных местах в межень до полуметра бывает.

Правобережье на Воронеже крутое, сплошь заросшее дубравами. Когда-то, рассказывают, росли здесь дубы-великаны в три-четыре обхвата. Бывает, неспокойные вешние воды вымывают из берегов огромные, почерневшие от времени стволы, пролежавшие в песке сто, двести, а может, и больше лет. Такое дерево не берет топор. Для краснодеревщиков мореный дуб — ценное сырье.

На опушках, где много света и солнца, встречаются хороводы березок. В пойме — густые осиновые рощи, а у самой воды — нарядные пушистые ивы. Я впервые на этой реке, и словоохотливые спутники наперебой хвалят свои родные места.

Неугомонному племени рыболовов на Воронеже — настоящий рай. А омуты здесь такие, что сомы и щуки жируют на удивление. Лет пять назад у села Троицкого поймали щуку в двадцать восемь килограммов. Сазаны пудовые тоже попадают на крючок.

— Это не рыбацкая байка, — добавляет мужчина. — Могу засвидетельствовать как общественный инспектор рыбоохраны…

Тихо, спокойно несет свои воды речка-серебрянка Воронеж. Топоры пощадили ее зеленый наряд. По указу Петра запрещалось рубить лес на тридцать верст по обе стороны реки, и те, кто нарушал этот запрет, карались смертной казнью. Был запрещен даже обычай хоронить в дубовых гробах. Дубы — только на корабли! И сейчас этой красой люди дорожат: на Воронеже создан заповедник.

Названия сел в здешних местах все звучные, зеленому ожерелью подстать: Красивка, Хорошовка, Лебяжье, Жемчужье. И еще связаны со строительством кораблей: Гвоздовка, Клеповка, Парусное, Пузево (это где пуза — днища стругали), Углянец (уголь жгли для верфей), Усмань (что в переводе с татарского значит «красавица»). А Чертовицкое село носит свое имя еще с тех времен, когда проходила по Великой Вороне (теперешней реке Воронеж) граница с татарами — засечная черта. Раскинулось Чертовицкое по буграм да буеракам, все утонуло в садах.