Голубые дьяволы - [47]

Он был доволен увиденным и услышанным. Оборона в батальонах построена грамотно, с учетом рельефа местности и — самое главное — речных изгибов. Она не растягивается по всему берегу резинкой, а вяжется узлами и петлями, беря под перекрестный прицел имеющихся в батальонах огневых средств все подходящие для переправы участки, реки. Одно только не совсем нравилось генералу: очень уж молоды бойцы, составляющие эти узлы и петли — мальчишки, одетые в военную форму. Им завтра в бой, а они об оставленных дома рогатках мечтают. Не растеряются ли в трудный час, не дрогнут ли перед натиском гитлеровских головорезов? Хотя нет, не должны. Не дрогнули же на том берегу их сверстники из 3‑го батальона.

«Виллис» ждал своего хозяина на краю села. Возле него прохаживался Красовский.

— А ты зачем приехал? — нахмурился командир корпуса. — Я же тебе сказал, чтоб занимался своими делами.

Красовский пожал плечами.

— Самое важное дело оказалось именно здесь, товарищ генерал, — ответил он, распахивая дверцу перед своим непосредственным начальником. — А еще — в Кизлярском. Хочу посмотреть, как устроились минометчики. Да вот теперь и думаю, как туда добраться. Свою–то машину я оставил в Предмостном.

— Ох, и хитрый же ты, комбриг, — погрозил пальцем Рослый: — Все рассчитал. Садись, поедем в Кизлярское. Вы тоже садитесь, — кивнул он Левицкому.

Машина, попетляв по сельским улочкам, выскочила на проселочную дорогу и стала с трудом карабкаться на глинистый яр, опоясывающий село Нижние Бековичи огромным полукругом и служивший некогда берегом Тереку. Чем выше поднимался «виллис» по его крутому склону, тем шире и дальше разворачивалась за рекою панорама захваченного немцами города, посредине которого отсвечивал золочеными крестами великан–собор. На нем, под самым куполом, сидит, конечно, немецкий наблюдатель. Он, наверное, дремлет, если не видит ползущую вверх по извилистой дороге военную машину.

Нет, не спит дисциплинированный наводчик. Впереди, метрах в ста на отвесной стене обрыва с треском развернулся огненно–желтый бутон взрыва, и тотчас из–за реки донесся хлопок пушечного выстрела.

— Прибавь, Петя, — сказал генерал. — Незачем испытывать судьбу дважды.

Шофер надавил ногой на акселератор. «Виллис» взревел и запрыгал по дождевым промоинам.

Неприятно быть чьей–то мишенью. Всего несколько часов назад их обстрелял на Вознесенской дороге «мессершмитт», и только благодаря виртуозу–шоферу машина и ее экипаж остались целы. Четыре раза заходил на беззащитную цель желтоносый стервятник, но каждый раз очереди его пушек проходили мимо нее. Расстреляв боезапас, истребитель улетел, а генерал долго потом отряхивал пыль с рукавов гимнастерки.

Утром — самолет, сейчас — артиллерийская батарея. Не на шутку принялись долбить снарядами терскую крутоярь немецкие артиллеристы, того и гляди попадут в генеральскую легковушку. Но она уже одолела подъем. Последний раз вильнула на повороте и выкатилась на равнину. Слева — сельское кладбище, справа — кумыцкое селение Кизлярское, в котором расположен штаб и вспомогательные подразделения 2‑го батальона, а впереди, на кукурузном поле — невысокий холм.

— Что за точка? — спросил командир корпуса у Красовского.

— НП батальона.

— Скифский могильник или природная возвышенность?

Красовский пожал плечами:

— Местные жители этот холм называют «Абазу». В переводе с кумыцкого обозначает курган. Говорят, под ним какой–то древний князь похоронен.

— Давай к кургану, — распорядился комкор, обращаясь к шоферу.

По проложенной в кукурузе дороге «виллис» подкатил к кургану. Он весь изрыт круговыми траншеями и пулеметными гнездами. На самой макушке недобро ухмыляется черной прорезью амбразуры двухнакатный дзот. На нем стоит в актерской позе красноармеец и распевает во все свое молодое могучее горло:

Когда я на почте служил ямщиком…

Внизу, у подножия кургана стоит девчонка в длинной, до колен гимнастерке и с выражением восторга на лице внимает сильному и довольно приятному баритону самодеятельного певца.

— Эгей! Товарищ Карузо! — окликнул увлекшегося песней бойца командир корпуса, покидая сидение и подходя к кургану. — Спуститесь на минутку с небес на землю.

Красноармеец оглянулся, оборвал песню, машинально одернул гимнастерку и кубарем скатился по крутому склону высотки под грозные очи так неожиданно нагрянувшего начальства.

— Рядовой Парамонов! — доложил он, переводя дух.

— На почте, говоришь, служил в молодости? — усмехнулся генерал, с удовольствием разглядывая статного белокурого юношу с веселыми карими глазами. — А где сейчас служишь?

— В линейном взводе связи лейтенанта Васильева, товарищ генерал, — отрапортовал Парамонов.

— Это не ты случайно пел по телефону связистке Дусе? — прищурился генерал.

Парамонов так и вспыхнул от прилившей к щекам крови: — был такой грех. Неужели Васильев не удовольствовался взысканием, а доложил о его проступке по инстанции?

— Нехорошо, — сделал заключение генерал, — вчера одной пел, сегодня другой поешь. А это что за воинское чудо? — шагнул он к стоящей чуть живой от страха девушке в длинной гимнастерке и огромных кирзовых сапогах.

— Фельдшер Вера… Вера Колодей, — произнесла чуть слышно девушка.