Голубые дороги - [53]

11 августа

Лес. На лунной дорозкке серебрятся листы осины. Приятен запах сосны и березы. В звездном небе плывет бомбовоз. «Наш», — говоргет лейтенант. И словно в подтверждение этих слов, четырехмоторный корабль начал сигналить зенитчикам зелеными ракетами. Вдоль дорожки тянется провод — полевой телефон. Нас то и дело останавливают часовые. Здесь аэродром. Огибая сосновый бор, проезжаем к ржаному полю и, пересекая его, попадаем в ельник — штаб передовой комендатуры. Немного отдохнув, позавтракав, приступаем к делу. Лейтенант Силаев, москвич, назначеш начальником штаба передовой комендатуры, Старший: лейтенант Огурцов, призванный из Екимовического района Смоленской области, — комендантом аэродрома, я — начальником техчасти. День прошел в заботах о доставке баллонов сжатого воздуха к самолетам нового аэродрома.

12 августа

На рассвете начался воздушный бой. Четыре «Хейнкеля» атаковали скоростной бомбардировщик. Неожиданно вынырнув из‑за облаков, они бешено застрочили по мирно плывущему «СБ». Над нами висит двухмоторный родной самолет, объятый растекающимся пламенем.

Выскакиваем на поляну, и нашим глазам открывается трагически яркая картина: падающий в огне самолет и летящие черные точки, отделившиеся от горящей машины. Грохот. Выстрелы. Взрыв. Кроваво–желтое пламя и черный столб дыма. Одна точка врезалась в землю, другая развернулась: на стропах повис человек. Фашистский самолет пикирует и дает подряд две очереди из пулемета по парашютисту. Он безжизненно падает, ноги поджаты, руки бессильны, глаза мертвенно–белые, по виску струится алая полоска крови, парашют в красных пятнах. Вся спина летчика изрешечена пулями. Стрелок-радист погиб в огне, нашли лишь одну обгорелую руку. Штурман не раскрыл парашюта.

К нам подошел старик колхозник и дрожащим голосом произнес: «Граждане, товарищи военные, там, во ржи, человек упал… Наш, видать, командир…» Так в это августовское сочное хлебное утро на опушке леса, близ деревни Уранино Дорогобужского района погибли трое советских людей — участников Великой Отечественной войны с кровожадной фашистской нечистью.

15 августа

Все залито солнцем. Золотится высокая рожь. Звонко журчит ручей, а издалека жужжат снаряды. Один за другим приземляются самолеты. Молнией скользнул по небу «Хейнкель», провизжал и оставил за собой черную струю дыма, «пикнул» на приземлившийся «ЯК», строча из пулеметов и пушки. Старший лейтенант Иванов еще не успел снять парашют — его возле самолета ранило осколками пушечного снаряда. Порубило левую ногу. Техник машины тоже ранен. Взлетели наши истребители — черный коршун мгновенно скрылся.

Раненых привезли в лагерь комендатуры. Медицинские сестры волнуются. Это их первая помощь, и они хотят оказать ее образцово,

22 августа

Из Спас–Деменского района — в Восходский. Слузна, Шиловка, Глотовка… Леса, болота, овраги. Здесь сорок лет тому назад родился талантливый русский поэт Михаил Васильевич Исаковский, чьи звонкие стихи и песни знает вся советская земля. Едешь вот по этим местам, и вспоминаются стихи поэта:

Каждый день суров и осторожен,

Словно нищий у чужих ворот.

Был наш край от мира отгорожен

Сотней верст, десятками болот…

На первой трехтонке распласталась «Яковская» плоскость, на второй — мотор и фюзеляж с хвостовым оперением. Во Всходах нас окружает толпа людей, просит рассказать. И так в каждом селении. Ночью прибыли в Вязьму. В городе порядок и суровость фронтовой обстановки. Зловеще торчат развалины домов.

28 августа

Что делается в воздухе!.. Бомбардировщики в сопровождении истребителей атакуют наши наземные части, им преграждают дорогу краснозвездные молнии. Грохот и треок, вражеский «Юнкере» врезался в землю. За ним падает «Мессершмитт». А остальные полезли в облака. Их там клюют наши «ястребки». Гадам не укрыться и в тучах над советской землей!

29 августа

Привезли газеты. С жадностью набрасываемся на «Правду», «Известия», «Комсомолку», «Красную Звезду». Хороши статьи А. Н. Толстого. Превосходен Илья Эренбург.

1 сентября

Ночь… Трудно ехать без света. Иван Павлович Жиров осторожно ведет трехтонку по правой стороне автотрассы. В мутном небе гудят фашистские бомбардировщики — летят на Москву. Зенитчики угощают их огнем и металлом. В деревне Сатарая остановились на ночлег. В крайнем доме нас любезно встречает старушка. Попив крепкого чая, ложимся спать. На стене, оклеенной газетами, я прочитал: «Железная сила содружия» — моя статья в газете «Большевистская молодежь» о военных стихах В. В. Маяковского.

10 сентября

Ельнинская земля в огне. Перемешанная с металлом и кровью, она щедро принимает изуродованные трупы фашистских убийц. Наши войска теснят гадов. Давят их танками и рвут на куски снарядами. Скоро, скоро придет им конец на этом плацдарме огня и железа.

Ворота для фашистов будут закрыты.

11 сентября

Лес. Тишина. Падают листья. Веет осенней прохладой. Кажется, никого нет. Между тем под землей кипит жизнь: звонят телефоны, отдаются приказы, проводятся политбеседы. У дежурных машин летчики, техники и мотористы читают армейскую газету «За Родину», фронтовую — «Красноармейскую правду», поступившие за несколько дней «Правду», «Известия», «Комсомольскую правду». Кто‑то принес несколько книжек, в их числе был альманах смоленских писателей «Родина». Один из летчиков читает вслух стихи, и я слышу родные мне строки. «Да будет прославлена Родина–мать» по просьбе собравшихся читается дважды. Никому невдомек, что здесь, рядом, под густою подонхайскою елью, стоит взволнованный автор.