Голубятня на желтой поляне. Роман-трилогия - [41]
Яр опять стал пробираться вперёд.
Он добрался до могилы, когда над ней уже насыпали холмик. При пламени свечей земля казалась тёмно-коричневой.
В холмик врыли маленький жёлтый памятник. Люди стали гасить свечи и расходиться. Кто-то шёпотом сказал Яру:
- Задуйте свечу.
Яр вздрогнул и задул, уронил.
Кладбище быстро пустело, люди уходили молча, будто растворялись в темноте. Яр стоял. Над могилой горел одинокий огонёк.
Никого не осталось вокруг, и тогда Яр подошёл к холмику. Земля была завалена ветками и цветами. На них падал снег. Над холмиком стоял светлый столбик, от него пахло свежеоструганным деревом. Столбик был оплетён вьюнком с чёрными цветами-колокольчиками. В дереве выдолбили гнездо-окошечко, и в нём горела свечка. Ниже окошечка проступали на свежем стёсе неясные буквы.
Яр осторожно вынул свечку, замер на миг и поднёс к надписи.
На дереве чернели выжженные слова:
4
- Он сам так назвал себя. Он, видимо, хотел носить ваше имя.
Голос раздался за спиной. Он шелестел, как сыпавшийся песок.
Яр, не выпуская свечи, медленно распрямился. Обернулся. Поднёс огонь к лицу говорившего. Увидел глазированные щёки и неподвижные глаза под полями лаковой шляпы.
- Значит, это ваша работа, сволочи, - безучастно сказал он.
- Нет, скорее, ваша, - возразил Тот. - Вы преследовали мальчика, он уходил. Судьба привела его на этот берег.
- И здесь вы его убили.
- Нет, - Тот по-совиному моргнул, и его голос зазвучал доверительно: - Мы не могли убить, вы были правы. Но произошел несчастный случай, который оказался сильнее вас и нас.
- Я тебе не верю, - сказал Яр и ощутил, как наливается в нем свинцовый гнев. И удивился: неужели можно ещё что-то чувствовать, если Игнатика нет?
- Напрасно не верите, - сказал Тот и пожал плечами. - Какой смысл мне вас обманывать? Мальчик оказался на берегу, там у двух малышей отвязалась лодка…
- Вы её отвязали, - с горькой уверенностью проговорил Яр. - Вы знали, что он кинется на помощь.
Тот опять приподнял плечи.
- Вы можете сейчас думать что угодно. И поступать как угодно… Впрочем, самое разумное для вас - это всё же вернуться на крейсер. Хотите?
- Чёрта с два, - сказал Яр.
- Но что вам здесь делать? Мальчика больше нет.
Яр молчал.
- Или вы рассчитываете, что те трое спаслись из-под обвала?
- Рассчитываю, - сказал Яр.
- Ну и зря… А если и так? Зачем они вам? Какую вы можете поставить цель? Собраться впятером вам не удастся никогда. Вам больше не найти такого, как… - Тот посмотрел на холмик, - вот этот ваш адъютант.
- Я его не искал, - глухо сказал Яр. - Он меня нашёл и позвал. И те трое. Пока есть надежда, что кто-то из них жив, я не уйду.
- Но какой смысл?
- С какой стати я должен разъяснять смысл своих поступков? Чтобы вам было легче устроить очередной «несчастный случай»?
- Вот уж нет, - слегка обиженно возразил Тот. - Ни вам, ни тем детям, если они вдруг живы, нечего бояться. В лучшем случае, вас будет четверо. Теперь вы для нас абсолютно безразличны.
«Т е п е р ь безразличны», - тяжело отдалось в Яре.
Он перехватил свечку левой рукой, а правую положил за пазуху.
Тот сказал:
- Вы разведчик космоса. В своём деле вы могли бы достичь ещё многого. А вы остаётесь. Неужели вы так привязаны к этим детям?
- Ты спросил бы об этом, когда отвязывал лодку, - тихо проговорил Яр.
- Я не отвязывал… Ярослав Игоревич, вам всё-таки лучше уйти. Имейте в виду, очень мало шансов, что те трое уцелели. Очень мало… Зачем вам оставаться? Это чудовищно нелогичный поступок.
Яр вспомнил, как они впятером сидели на скамейке в сквере у цирка и ели розовое фруктовое мороженое. Оно сильно таяло, Алька закапал себе рубашку. Данка на него ворчала. Чита невозмутимо листал книгу, ухитряясь не уронить ни капли. Яр съел свою порцию раньше всех, и Тик шёпотом спросил: «Хочешь, я тебе оставлю?»
«Оставь… немножко…»
Яр судорожно передохнул.
«Игнатик Яр, - подумал он. - Маленький ты мой…» - И достал тёплый пистолет.
Посветил в глазированное лицо и нажал спуск.
Пистолет хлопнул негромко и как-то нехотя. Выплюнул бледный огонёк. Затвор, помедлив, отошёл назад, выбросил гильзу и с натугой послал в ствол второй патрон.
Тот стоял спокойно и глядел, не мигая.
Яр со злостью снова надавил спусковой крючок, будто силой руки мог увеличить мощность выстрела. Опять выскочил жёлтый язычок огня, а следом за ним - пуля. Она ударилась о мокрое пальто Тота и упала в снег.
Яр отчаянно рванул крючок третий раз. Пистолет сработал с медлительным бессилием.
Тот поправил шляпу.
- В самом деле, какой же вы ребёнок, - сказал он с сочувствием. Повернулся и стал уходить среди чёрных деревьев.
Догоревшая свечка обожгла Яру пальцы, и он уронил её. С минуту стоял без мыслей. Потом подумал механически: «Что же с оружием?» Поднял пистолет и выстрелил вверх.
Грохот взорвал кладбищенскую тишину. Вспышка осветила ветки. Яр выстрелил опять. Заложило уши. При вспышке сверкнул оструганный столбик на могиле. Выстрел разметал снежные хлопья.
«Как салют по Игнатику, - горько подумал Яр. - А зачем он, салют?.. Даже отомстить не мог. Хлопушка…»
В «хлопушке» оставался один патрон. Он был бесполезен против врага, но годился для другого.
