Голубой вереск - [73]

— Наверно, отсюда недалеко до Глазго, — решил Хэмиш.

Было утро, но очень раннее — часов пять, подумал он. Мальчик пытался прикинуть, как скоро грузовик доберется до Глазго, но у него ничего не вышло. Единственное, что он знал, — путь неближний.

И вдруг Хэмиш понял, что пропало его ружье. Впервые с того времени, как он покинул замок и отправился в это опасное приключение, ему захотелось расплакаться. Его ружье — его драгоценное ружье, которым он владел так недолго! Затем с философским оптимизмом он решил, что кто-нибудь — или Беатрис, или Иэн — подарят ему новое. Ведь он сделал все возможное, чтобы спасти оленей. И разве он виноват, что ничего не получилось.

Куда страшнее потери ружья было то, что он голоден и должен вернуться домой. Хэмиш потер грязными руками глаза и даже немного обрадовался, что ему не нужно их мыть, потому что здесь некому напомнить ему об этом. Затем он завязал шнурки и зашагал по дороге в том направлении, откуда ехал грузовик.

Приблизительно в это же время Мойда, Иэн с Уилли Маккэем и Халлом на заднем сиденье вернулись в замок. Всю ночь они искали полицию, затем долго втолковывали полицейским, что произошло, затем сами несколько раз колесили туда-сюда по долине в поисках Хэмиша.

Иэн слишком поздно понял, что ему не следовало поворачивать назад после того, как они обнаружили следы грузовика. Нужно было ехать в том направлении. Вместо этого он потратил драгоценное время на то, чтобы вернуться замок, а затем отвезти Мойду в ближайший полицейский участок.

Полицейский участок находился в Броре, но даже и там пришлось потерять время. Дежурному констеблю нужно было дождаться инспектора; инспектор же, прежде чем предпринимать какие-либо действия, должен был выслушать всю историю с самого начала. К этому времени все решили, что грузовик должен проехать через Лэрг, если он действительно следовал в том направлении, а затем по дороге на Инвернесс, направляясь в Глазго или Абердин.

Инспектор сказал им, что слышал о том, будто оленей возили именно в эти два города. Мойда сидела бледная и испуганная. Иэн знал, что она просто с ума сходила от страха за Хэмиша. Да и сам он волновался не меньше. Люди, которые стреляли оленей, вряд ли станут церемониться с ребенком, особенно с мальчиком, который пытался им помешать.

Для Мойды это была самая долгая ночь во всей ее жизни. Когда она вернулась в замок, было лишь пять часов утра, но ей с трудом верилось, что прошло всего каких-то четыре часа с тех пор, как они отправились на поиски мальчика. Инспектор пообещал им сообщить сразу же, как только что-нибудь выяснится. Иэн сказал, что будет каждый час ездить в деревню и звонить в полицию.

А пока им ничего не оставалось, кроме как ехать домой. Если Хэмиш найдется, их отсутствие еще больше затруднит дело.

Они устало поднялись по лестнице и подошли к входной двери замка. Халл проскользнул вперед.

— Я разожгу камин в библиотеке, сэр, — сказал он, — и принесу вам что-нибудь поесть.

— Спасибо, Халл. Думаю, всем нам нужно позавтракать, — ответил Иэн.

— Я ничего не хочу, — запротестовала Мойда. Но Иэн, дотронувшись до ее руки, сказал:

— Чепуха! Если ты не будешь себя беречь, того и гляди заболеешь, и от тебя не будет никакой пользы.

Мойда поняла — Иэн хотел сказать, что по его возвращении домой за Хэмишем, возможно, придется ухаживать, и она моментально взяла себя в руки.

— Тогда чашку чая и хлеба с маслом, если не трудно. Вряд ли смогу съесть что-либо еще.

— А мне яичницу с беконом, Халл, — твердо сказал Иэн.

В камине все еще тлел огонь; туда бросили сухих щепок, и через несколько секунд огонь ярко разгорелся вновь.

— Я мигом, сэр, — пообещал Халл, выходя из комнаты.

— Присядь и отдохни, — посоветовал Иэн Мойде.

— Не уходи! — Эти слова сами сорвались с ее губ, прежде чем она успела подумать.

— На одну минуту, — сказал Иэн. — Я не могу весь день ходить в пиджаке.

— Извини, — ответила она, закрывая лицо руками. — Я так глупо себя веду! Но я просто не могу думать ни о чем другом, кроме Хэмиша. Хэмиш в лапах у этих извергов!

— Я знаю. Как только мы поедим, то постараемся придумать, что делать дальше. А пока утешай себя тем, что Хэмиш у них еще не слишком долго.

— Он замерзнет и проголодается.

— Прекрати выдумывать, — ответил Иэн. — Я знаю, это трудно, но в такие моменты нужно брать в расчет только факты. Если воображение заводит слишком далеко, для рассудка не остается места.

В словах Иэна была правда, из чего Мойда сделала вывод, что когда-то и ему довелось страдать не меньше, чем ей сейчас. Возможно, он тоже когда-то испытывал страх. Беспомощно и в то же время необычайно женственно всплеснув руками, она сдалась, доверившись его силе и мудрости.

— Постараюсь ни о чем не думать, — пообещала она. — Иди умойся. И мне нужно сделать то же самое.

— Оставайся здесь, — приказал Иэн. — Если мы начнем бегать по дому, то можем кого-нибудь разбудить, а это нам нужно меньше всего.

Мойда с благодарностью посмотрела на Иэна. Как хорошо он все понял! Она не хотела подниматься наверх, потому что Беатрис и Линетт могли их услышать и начать расспросы о том, что случилось. Девушка знала, что просто не вынесет их расспросов и любопытства. Кэти крепко спит, за нее можно не беспокоиться. Девочка редко просыпалась раньше семи утра; обычно племянница спала еще долго после того, как Мойда и Хэмиш уже встали и оделись.