Голубой Ксилл - [2]
— Вы говорите о людях как о каком-то понятии? На вас это непохоже.
— Говорю, потому что осуждаю их. Никто не принуждал их остаться.
— Но это живые люди.
— Влад, есть закон. Всем, кто попал на Иммету во время «ксилловой лихорадки», когда планета была открыта, было предложено вернуться в Сообщество сразу же после заключения Договора. И вот, когда уже был установлен контроль над орбитой, выясняется: около пятидесяти человек всё-таки остались. Они спрятались в пещерах, джунглях, на островах. Каждые полгода спасательный ракетолёт совершает облёт планеты, используя всё для поиска людей. В условленных местах сбрасываются продовольствие, инструменты, запасы энергопитания, свежие видеозаписи! Непрерывно в эфир, листовками, по громкоговорителю их призывают добровольно вернуться. Мы по-прежнему считаем их гражданами Сообщества, им предлагается любой пункт на населённых планетах! И что же? Они не откликаются. Ни разу за всё время. За все двадцать лет!
— Может быть, что-то мешает им это сделать?
— Что? Какая причина может помешать тем, кто хочет добровольно вернуться? Нет, извини, но мне их не жаль. Они добровольно выбрали свою участь. Если их сейчас нет в живых, что ж, виноваты сами.
Щербаков стал доставать из ящика стола какие-то документы, фотографии, папки.
Кивнул:
— Посмотри.
На фото был изображён совсем молодой парень. Судя по позе, он был мёртв: сидел, уронив голову и прижавшись щекой к поверхности стола. Можно было понять, что мертвец находится в каюте: за столом виден край откидной койки. У щеки лежит опрокинутая чашка. Рядом на столе тёмная жидкость, скорей всего кофе. Я вернул фотографию Щербакову.
— Это Стефан Микич, второй пилот дежурного ракетолёта. Обнаружен сегодня утром в своей каюте. Произведено вскрытие. По первым данным, самоубийство. Принял таблетку с сильнодействующим ядом. Запил кофе. Влад! Микич был здоров, молод. Зачем ему было принимать яд?
— Не знаю.
— Вот и я не знаю. Неделю назад Микич был на Иммете в составе экипажа спасательного ракетолёта. После этого отдыхал. Сидел в видеотеке, развлекался с друзьями. — Щербаков раскрыл стоящую на краю стола коробку с шахматами.
Я вгляделся в фигурки. Они были обычными.
— Эти шахматы стояли на полке в каюте Микича. В закрытой коробке. Так вот, наш эксперт пропустил каждую фигурку этих шахмат через микроанализатор. Ни на одной из них нет вообще никаких микрочастиц! Понимаешь — никаких? Ни пота, ни кожи, ни пыли. Что это значит?
— Может быть, их обработали спецсоставом?
— Точно. Удалив с поверхности фигурок всё, что можно было. Зачем? А затем, чтобы скрыть, что этими шахматами совсем недавно играли. Если бы ими не играли недавно, на фигурках успело бы осесть какое-то количество пыли. Но пыли на них тоже нет. Значит, не далее как сегодня утром кто-то играл с Микичем в шахматы у него в каюте и постарался это скрыть. — Щербаков по моему взгляду понял, что я тороплюсь, и вздохнул. — Ладно, не буду задерживать. Что у тебя? Патрулирование?
— Да, Павел Петрович, выхожу на патрульном Эда Руцкого.
— Ни пуха! Эд — командир опытный. Вернёшься — договорим.
Вылетев на орбиту точно в срок, мы патрулировали около часа без особых происшествий. Я сидел на месте дублёра, Руцкий у основного штурвала. На втором часу полёта у края пульсирующего поля лидара возникла яркая точка. Я вслушался в дополнительный фон: может быть, смещение? Нет. И на соседний патруль непохоже; отзыв «свой — чужой» молчит. Значит, только одно — это корабль Компании. Судя по тому, что он в зоне и приближается без предупреждения, действия его явно враждебны. Через несколько секунд на экране рядом с первой появилась вторая точка. Потом третья, четвёртая, пятая. Кажется, всё. Пять кораблей. Рассыпаются веером — так заходят в атаку.
Помедлив, Руцкий сказал тихо:
— Излучатели правого борта.
— Есть излучатели правого борта. — Я включил корректировку излучателей, покосился на индикатор. — Готовность «раз».
— Проверить защитный экран.
— Есть проверить, экран включён. — Здесь наконец я увидел первый из окружающих нас кораблей. Он летел пока ещё достаточно далеко, на глаз — параллельно нашему курсу, не отдаляясь и не приближаясь. Антенны сложены, опознавательных огней нет. Руцкий щёлкнул проверочным тумблером: индикатор ритмично пульсирует, значит, они нас слышат. Дёрнул подбородком, что означало «молчи», сказал:
— Внимание на кораблях без опознавательных огней! Я — патрульный Сообщества Галактики «Ипсилон». Повторяю: я — патрульный Сообщества Галактики «Ипсилон». Вы вошли в закрытую зону, есть ли у вас разрешение?
Эфир молчал. Я увидел возникший среди звёзд слабый абрис второго корабля. Да, это корабли Компании, видно по конструкции. В отличие от первого второй корабль летел далеко слева. Вот выпустил антенны. Где же остальные… Я посмотрел на экран: вот они, постепенно окружают нас.
Руцкий повторил:
— Корабли без опознавательных огней! Вы вошли в закрытую зону. Есть ли у вас разрешение?
Ответа не было, и я показал на кнопку: предупредительный выстрел? Руцкий покачал головой, сказал одними губами:
— Рано. Они ничем не проявили враждебности.
Я спросил по дисплею:
